— Знаю! — подхватила я. — Вы разговаривали со швейцаром «Пеликана».
— Разговаривал, — мрачно подтвердил сержант. — Сказал бы я, что мне дал этот разговор, да выражаться при даме не хочется.
Мне, напротив, уже давно ни один разговор не доставлял такого удовлетворения. Я даже успокоилась, ярость мою как рукой сняло.
— Тогда, пан сержант, послушайте меня. Я от швейцара кое-что все-таки узнала, да и кроме этого...
И я рассказала сержанту обо всем, что узнала в ходе своего частного расследования. Сержант слушал внимательно и с некоторыми моими выводами согласился. Например, что размашистый недоумок и в самом деле является подозреваемым номер один и его непременно следует искать. Одобрил также мою эпопею с отпечатками пальцев, осудив одновременно её техническое несовершенство. Тут же извлек из шкафа чемоданчик, видимо, непременную принадлежность следователя, раскрыл, и я с величайшим удовлетворением констатировала наличие в чемоданчике большого количества специального порошка для закрепления и снятия отпечатков пальцев.
Напоследок я преподнесла сержанту ещё один сюрприз.
— Если вы думаете, что это все, то глубоко ошибаетесь, — заявила я, не поднимаясь с места и заставив и сержанта сесть. — Тут такое дело... Вторая афера. Сейчас я пана с ней познакомлю, и только тогда вы поймете, какая же каша здесь заварилась...
С нетерпением поджидала я Болека на автовокзале. Время шло, а его не было видно. Но вот подъехал автобус из Песков, из автобуса выскочил Болек и сразу увидел меня. Молодец, не задерживаясь развернулся и целеустремленно направился к почте. Под мышкой он нес мой матрас, надеюсь, с подушкой в середине.
Вздохнув с облегчением — до встречи с сержантом оставалось совсем немного времени, — я двинулась вслед за Болеком.
Надо признать, сержант оказался хорошим помощником, и ещё до ужина я смогла подбросить обратно похищенные из столовой «Пеликана» предметы сервировки. Вдобавок были профессионально обработаны три стула из той же столовой-ресторана, так что в настоящий момент ничто не мешало целиком переключиться на Болека с его наркотиками.
Ни с того ни с сего я вдруг изменила мнение относительно необходимости соблюдать конспирацию — думаю, просто терпения не хватило, ну не могла я ждать, пока мы с ним доберемся до почты!
— Эй, проше пана! — заорала я на всю улицу, высунувшись из окошечка автомашины.
Мужчины на улице все, как один человек, обернулись в мою сторону, в том числе и Болек. Я энергично принялась махать ему рукой, продолжая кричать:
— Проше пана, я за матрасом! Он у пана, большое спасибо, теперь я могу его взять!