Письмо Конуэя Венеции, как она сказала Деймрелу, привело бы ее в ярость, не будь оно таким забавным. Истощенный написанием послания супруге, Конуэй ограничился одним листом, объясняя сестре свою лаконичность обилием дел, связанных со скорой эвакуацией оккупационной армии. Он не объяснил свой внезапный брак и не извинился за навязывание сестре незнакомых людей без всякого предупреждения. Конуэй не сомневался, что Венеции поправится Шарлотта, и рассчитывал, что она проявит к ней величайшую заботу. Беспристрастный читатель смело мог предположить, что сэр Конуэй спланировал все это с целью сделать любимой сестре приятный сюрприз.
Помимо послания Конуэя, Венеция получила еще одно письмо, но не по почте. Его доставил из Незерфолда один из конюхов Эдуарда Ярдли, и эти несколько листов понравились ей еще меньше, чем краткая записка Конуэя, так как в них не было ничего, что потешило бы ее чувство юмора. Эдуард хотя и был удивлен и шокирован новостью о браке Конуэя, его, очевидно, утешала уверенность, что Венеция будет счастлива в обществе невестки и приобретет в лице миссис Скорриер подходящую компаньонку. Перечислив на первых листах все недостатки прежнего положения Венеции, он посвятил два следующих разумным советам (заверяя девушку, что понимает, как трудно ей приспособиться к изменившимся обстоятельствам) и подробному описанию состояния своего здоровья. Под конец Эдуард выразил сожаление, что не может посетить Андершо и засвидетельствовать почтение леди Лэнион, а также пообещал дать Венеции полезные указания при личной встрече. Срок карантина истекает еще только через неделю, а кроме того, у него развился кашель, хотя и небольшой, но причиняющий беспокойство его матери. Эдуард умолял Венецию не волноваться за него, так как он не настолько глуп, чтобы подвергать себя ненужному риску. Новость о скором возвращении Конуэя должна ускорить его выздоровление не хуже самого лучшего рецепта мистера Хантспилла.
Венеция поехала в Эбберсли провести день с леди Денни. Передышка от склок и вражды пошла ей на пользу, но визит не принес ей ожидаемой радости. Один взгляд на лицо Клары укрепил уверенность Венеции, что между нею и Конуэем существовало нечто большее, чем подозревали ее родители.
— Да, моя дорогая, боюсь, что вы правы, — неохотно ответила леди Денни на прямой вопрос Венеции. — Клара призналась мне, что обменялась с Конуэем обещаниями. Но пожалуйста, выбросьте из головы мысль, будто Конуэй теперь каким-то образом связан с Кларой. Мне незачем сообщать вам о своих чувствах, когда я узнала, что моя дочь вела себя неподобающе, а о сэре Джоне и говорить не приходится! Обменяться клятвами верности с мужчиной без согласия родителей — такого я никак не ожидала от Клары! Сэр Джон категорически запретил подобное, не потому, что такой брак казался ему неподходящим, а так как считал их обоих слишком молодыми для обручения. Доверься бедная Клара мнению отца, скольких страданий она могла бы избежать! Она очень переживает из-за своей ошибки, и мы не упрекаем ее!