Миссис Хендред вздохнула, но больше ничего не сказала. Сэр Мэттью Холлоу, хотя и не являлся идеальной партией для Венеции, обладал многими достоинствами, и она радовалась их дружбе с Венецией. Конечно, он был немного староват для нее и к тому же вдовец, который, как говорили, похоронил свое сердце в могиле жены, но, несомненно, был поражен красотой Венеции и находил ее общество приятным.
В любом случае, сэр Мэттью был не единственным потенциальным супругом, которого миссис Хендред нашла для своей племянницы, поэтому ее не слишком обескуражило отсутствие энтузиазма со стороны Венеции. Она решила пригласить на обед и мистера Армина: он все знал о римских развалинах и тому подобных вещах и мог подойти девушке, которая провела три часа в Британском музее и брала в библиотеке книги о средневековье.
Венеции как будто правился мистер Армин — она говорила, что он хорошо информирован. Впрочем, ей правились и двое других холостяков — один из-за изысканной речи, другой из-за истинно джентльменского облика. Миссис Хендред испытывала сильное желание разразиться слезами и, возможно, сделала бы это, если бы знала, что Венеция перестала осматривать достопримечательности и каждую вторую половину дня посвящает поискам дома.
Задача оказалась нелегкой, но, прожив с тетей целый месяц, Венеция пришла к выводу, что этого достаточно для визита, и более, чем раньше, преисполнилась решимостью обзавестись собственным жильем. Возможно, занимаясь домашним хозяйством, она не будет чувствовать себя такой несчастной, забудет о своей любви или, по крайней мере, привыкнет к одиночеству, как Обри привык к хромоте.
Однажды, когда Венеция вернулась после очередных поисков, слуга, впустивший ее, сообщил, что к ней пришел какой-то джентльмен, который сидит в гостиной с миссис Хендред. Она застыла как вкопанная, чувствуя, что ее сердце перестает биться.
— Его зовут мистер Ярдли, мисс, — добавил слуга.
Эдуард приехал в Лондон с двойной целью. Он хотел посоветоваться с врачом, рекомендованным ему Хаптспиллом, — не то чтобы Эдуард видел какие-то основания для тревоги, но его кашель все еще продолжался, и это беспокоило мать. Хаптспилл сердито заявлял, что если она не доверяет ему, то пусть вызовет врача из Йорка, но Эдуард решил проконсультироваться у лондонского доктора.
— Надеюсь, дорогая Венеция, — лукаво заметил он, — мне незачем объяснять вам, почему я так решил и какова моя другая цель приезда в столицу.
— Мне жаль, что вы до сих пор не вполне поправились, — отозвалась она. — Миссис Ярдли тоже в городе?