– Я об этом не забыл. Ты сделал то, что я велел?
– Конечно! Я сделал все, как мне было сказано! – отвечал Генри. – Да разве я когда чего делал не так? Я знал, что он никак не откажется от того, чтобы выпить, раз уж увидит бутылку! Я ему говорил: «Свято – как кровь!» Но пусть сохранит вас Господь, хозяин, ему бы ни в жизнь не распознать никакой разницы, даже скажи я, что это выпивка только для психов! Он как опрокинет стаканчик, да лишь губы оближет! Да пусть меня осенят небеса, если я не видел, как он сидит прямо вот тут, под самым моим носом, да как повалится спать! Я никогда, ни разу не видывал такого за всю свою прежнюю жизнь!
– Чем скорее ты навсегда позабудешь о том, что ты видел, тем лучше, – заметил граф. – А где Хинксон?
– О, этот-то! – Генри презрительно фыркнул и показал большим пальцем куда-то себе через плечо. – Да запрягает лошадей, вот он где! Только на это и годится, да и то не очень чтобы уж больно толковый, если бы кто спросил про него у меня.
– Не ревнуй, Генри. Ты свою роль сыграл преотлично, но не можешь же ты один сделать все, – сказал граф и пошел через весь двор к конюшням. Как раз в этот момент Хинксон выводил оттуда двух лошадей Перегрина.
– Приготовьте этих лошадок, Нед. Что-нибудь случилось?
– Ничего не случилось, милорд, ничего – с моего конца этого дела. Пока что ничего, точнее сказать. Но Тайлер все время чего-то дымит в мою сторону. Я притворился, будто набрался через край, а он решил, что будет лучше оставить меня под столом. Но я этого-то и испугался, милорд, чертовски испугался, видит Бог! Среди бела дня!
– Вот ты где! А что я вам говорил, хозяин? – презрительно заметил Генри. – И он-то – боксер-победитель? Уж лучше бы вы поручили все от начала до конца мне! Если вы проглядите, то этот жеребчик с куриным сердцем передаст Джема Тайлера прямо в руки длинноносому судье!
Хинксон угрожающе пошел на Генри. Но грум тут же проговорил:
– Давай, давай! Только попробуй полезть на меня со своими кулачищами, увидишь, что тебе за это сделает мой хозяин! – При этих словах на лице Хинксона появилась ухмылка. Он взглянул на графа, как бы прося у него прощения, и пошел впрягать лошадей в тильбюри Перегрина. Генри бросил профессиональный взгляд на пристяжные ремни и стал с большим интересом наблюдать, как его хозяин вместе с Хинксоном поднимали в тильбюри безжизненное тело Джема Тайлера, а потом прикрыли его пледом.
Хинксон взял в руки вожжи и хрипло произнес:
– Я вас не подведу, милорд:
– Еще бы! Если бы ты подвел, то потерял бы такой толстый кошелек, какие ты никогда не видел на своем ринге, да и вообще такого больше никогда не увидишь, – ввернул свое слово Генри.