— А если так, то почему же ты сейчас говоришь об этом?
— Наверное, потому, что у меня напрочь отсутствует деликатность.
Серена рассмеялась:
— А может, потому, что ты не считаешь нужным быть деликатным со мной? Знаешь, Гектор, я бы не стала отказываться от всего состояния в пользу детей.
— Нет, конечно, не всего! Я не столь неблагоразумен, чтобы требовать этого! Но если бы ты оставила себе десятую часть наследства… Серена, неужели ты не могла бы довольствоваться этим вдобавок к тому, что ты имеешь сейчас и что смогу дать тебе я? — умоляющим тоном спросил майор.
Она ответила, не задумываясь:
— Да, могла бы. И я довольствовалась бы гораздо меньшим, если бы обстоятельства вынудили меня к этому. Но ведь этого нет! И я твердо убеждена, что будет просто нелепо с нашей стороны жить на меньший, чем нам требуется, доход. А вдруг я задолжаю кому-нибудь? Или нам внезапно потребуется крупная сумма денег? Ну представь, дорогой мой, как невыносимо будет нам с тобой думать, что мы сами по собственной глупости лишили себя права использовать мое состояние!
Ротерхэм рассмеялся:
— Восхитительный здравый смысл, Серена! Надеюсь, тебе удастся обратить мистера Киркби в свою веру, что пойдет вам обоим только на пользу. В любом случае, у вас впереди несколько месяцев, чтобы обсудить данный вопрос.
— Да, давайте не будем сегодня возвращаться к этой теме, — попросила Фанни, поднимаясь с кресла. — Для вас обоих это трудная проблема.
Майор подошел к двери и открыл ее перед Фанни. Она остановилась рядом, взглянула ему в лицо и сказала с грустной улыбкой:
— Я уверена, вы найдете решение этой проблемы.
Напряженное лицо Гектора разгладилось, и он улыбнулся ей, хотя и с некоторым усилием.
Фанни и Серена вышли из комнаты, майор прикрыл за ними дверь и обернулся к маркизу.
Ротерхэм снова уселся за стол и налил вина себе и майору. Гектор встал рядом с ним, держась рукой за спинку стула.
— Ее нужно переубедить! — воскликнул он горячо.
— Не знаю, обладаете ли вы даром убеждения, но, боюсь, вам это не удастся.
— Если бы Серена знала, что мы с вами действуем заодно…
— Именно это заставит ее упрямиться еще больше. А кроме того, я не согласен с вами. Не понимаю, почему Серена должна быть лишена того, что ей принадлежит по закону. — Ротерхэм поднял стакан и откинулся в кресле, вытянув ноги и засунув другую руку в карман бриджей. Он разглядывал майора с явной иронией, — Дорогой сэр. Серена — дочь чрезвычайно богатого человека, и все годы до смерти своего отца она жила в роскоши. И я не вижу причины, по которой она должна провести оставшуюся часть жизни в стесненных обстоятельствах. Вдобавок я сильно сомневаюсь в ее способности так жить… Однако это не мое дело. Конечно, постарайтесь убедить ее, если считаете, что сможете это сделать, и верите, что сумеете содержать ее после этого.