Нелл сочла это знаком перемирия. А после некоторой паузы Летти произнесла слова, подтвердившие ее догадку:
– Он сказал, что разрешил тебе пригласить Джереми к обеду.
– Конечно, разрешил!
– А я уж было подумала, что это надувательство, но если это правда, я уверена, что идея была твоя, что это ты уговорила его. Я тебе очень обязана! Когда ты напишешь Джереми?
– Когда хочешь, – ответила Нелл. – Хоть сейчас.
– Нет, сейчас не получится! Видишь ли, он уехал к дяде и его не будет в Лондоне до завтрашнего вечера. Я подумала, душенька, что, если мы в пятницу поедем к Олмаку, мы встретим его там, и тогда – как по-твоему? – узнаем, сможет ли он прийти к нам?
Из этих слов было ясно, что свидание у Олмака было уже назначено. Нелл не сочла уместным пообещать, что поедет на ассамблею, но сказала, что сделает это, если будет лучше себя чувствовать, и этим Летти после недолгих уговоров и пришлось удовольствоваться. Будучи в подавленном состоянии, Нелл не могла без содрогания думать об участии в столь фривольном развлечении. Но ей удалось извлечь крупицу утешения из мысли, что теперь страстное отчаяние Летти немного улеглось и в ближайшее время она не совершит никакого безумства.
Летти оставалась такой же покладистой. Она теперь могла смотреть на Кардросса, не взрываясь от бешенства, и хотя была несколько томной, без прежней живости в поведении, было ясно, что она всерьез старается сдерживать свой темперамент.
Надеясь на приезд Дайзарта, весь следующий день Нелл не выходила из дому. Кардросс должен был сопровождать обеих дам на прогулку в Гайд-парк, но в конце концов с ним поехала одна Летти. Сначала она сказала, что не в настроении, но сразу же согласилась поехать, когда Нелл стала упрашивать ее составить Кардроссу компанию, а ей с головной болью позволить остаться дома. Летти была слишком погружена в собственные заботы, чтобы самой заметить, какой больной вид у ее золовки, но когда Саттон сказала ей, что беспокоится за свою хозяйку, она была готова сделать не только то, о чем ее просили, но и многое из того, о чем никто и не просил: она подложила подушку под голову Нелл, поставила под ноги скамеечку, накрыла ей колени шалью, протерла виски уксусом, предлагала самые разные лекарства, от нашатыря до камфары, и каждую минуту спрашивала, не стало ли ей лучше. Нелл терпеливо выносила эти ухаживания, но Кардросс, вошедший узнать, как она себя чувствует, воскликнул:
– Господи; Летти, да не дергай ее так! У нее от этого делается горячка!
Летти была готова обидеться, но он бесцеремонно вытолкал ее из комнаты и велел идти надеть шляпу, потому что коляска будет у дверей через несколько минут.