Антея заинтересовалась и собралась было расспрашивать Хьюго и дальше, но Ричмонд, слушавший их вполуха, перебил ее:
— Да оставьте вы овец в покое! Кроме этих глупых созданий, тут полно зайцев! Только подождите до января, а потом с января до марта, когда они носятся сломя голову, мы вам покажем знаменитую охоту. Тут еще отличная охота на уток, если вам интересно.
— Вы охотитесь на зайцев с гончими? — поинтересовался Хьюго. — Мы именно так развлекались в Пиренеях.
— Да, мы охотимся на них со сворой гончих. Впрочем, вы скоро сами увидите. Через пару недель сюда доставят щенков. Конечно, в этом сезоне они будут охотиться только на зайчат, но зато они прекрасно научатся делать свое дело. Настоящая охота начнется после Рождества. Знаете, старина Джек может бежать почти с такой же скоростью, как лисица. Зайчиха делает петли и срезает путь, но Джек спокойно может пробежать четыре или даже пять миль.
После этого никаких разговоров о шерсти или сельском хозяйстве больше не возникло. Когда они неспешно ехали по дороге, Антея позволила своей кобыле чуть поотстать, абсолютно уверенная в том, что, если двое мужчин с головой погружены в беседу об охоте, ни один из них не удостоит женщину и словом. Она время от времени тоже ездила на охоту с гончими, но с ума по охоте не сходила, и описания гона зайцев и хитростей, с помощью которых зайцы обманывают собак, или рассуждения о преимуществах гончих, выращенных в Сассексе, и более быстрых грубошерстных гончих, очень скоро наскучили ей. Антея предпочла неспешно следовать за джентльменами, заняв себя собственными мыслями, которые в основном были связаны с ее новым кузеном.
Она находила его весьма загадочным. Конечно, сначала он показался ей глупым, этаким простаком-переростком с неторопливой речью и таким же неспешным умом. Затем она посчитала его или слишком твердолобым, чтобы попять язвительные стрелы, пущенные в него, или же слишком кротким, чтобы дать им должный отпор. Когда Антея в первый раз выступила в его защиту, то поддалась не жалости к неуклюжему созданию, не способному защитить себя, а гневу. Легковозбудимая, Антея сама никогда не боялась ответить на вызов. Ее раздражало, что Хьюго позволил Винсенту сделать из себя мишень для насмешек. Ее быстрый отпор должен был послужить ему тогда примером, однако майор этим примером не воспользовался, лишь слегка удивился. Но как только Антея решила, что Хьюго слишком туп и не заслуживает того, чтобы о нем так долго размышлять, то заметила странный блеск в его глазах и поняла, что, несмотря на замедленную реакцию и позицию непротивления, в уме ему не откажешь. Любопытство ее росло, и с тех пор она стала исподтишка внимательно следить за кузеном. К тому времени, как она повела его в картинную галерею, ее первоначальное мнение о его характере сменилось подозрением, что ее упрямый, как мул, кузен обладает сильным и, возможно, достойным порицания чувством юмора. Конечного суждения Антея еще не вынесла, но одно было несомненным: майор Дэрракотт незлобив и добродушен. И сейчас она ехала за ним и Ричмондом, слушая обрывки их разговора, а ее сердце постепенно смягчалось. Винсенту на его месте очень быстро бы наскучили излияния юноши, он никогда не обременял себя трудом выслушать Ричмонда, как это делал Хьюго. Было бы совсем неплохо, размышляла Антея, если бы Ричмонд перенес свою привязанность с Винсента на Хьюго. Утонченный светский человек может оказаться опасным для восхищающегося им юного кузена, а майору, как подсказывал ей внутренний голос, можно доверять — он не причинит юноше вреда.