Вмешательство хозяина спальни произвело неожиданную перемену. Дебатирующие быстро повернулись к двери с выражением вины и покаяния на физиономиях, но майору было позволено лицезреть проявление этих эмоций лишь краткий миг. Не успел он сделать и шага в комнату, все следы человеческих страстей тут же исчезли, и перед ним оказались два исключительно вежливых лакея господ из высшего общества, которые приняли его появление со спокойствием и достоинством.
— С вашего позволения, сэр, — сказал Кримплшэм и принял шляпу из руки майора. — Поскольку мне сообщили, что вы не захватили с собой своего слугу, я взял на себя смелость, сэр, привести в надлежащий порядок ваши сапоги. Молодой Уэллоу хотя и усердный парень, но неотесанная деревенщина и не имеет ни малейшего представления о требованиях джентльмена, побывавшего на военной службе.
— Если позволите, сэр, — вступил следом Полифант, завладевая хлыстом и перчатками майора. — Простите мое вмешательство, сэр, но я по воле моего хозяина, мистера Клода Дэрракотта, пришел предложить вам свои услуги.
— Премного благодарен вам обоим, но мне не нужны услуги ни одного из вас, — сказал майор вежливым, но безошибочно решительным тоном.
Его потенциальным слугам ничего не оставалось, как поклониться в знак согласия с его отказом и выйти из комнаты. Кримплшэм придержал дверь и сделал приглашающий жест своему сопернику, чтобы тот вышел первым. Не успел Полифант осмыслить, какая дьявольская уловка лежит под такой вежливостью того, кто в иерархии слуг стоял на ступеньку выше его самого, как по неосмотрительности покинул спальню. Проходя мимо Кримплшэма, он отвесил тому грациознейший из поклонов и одарил самой из снисходительнейших улыбок, предназначенных вызвать горькую зависть.
Однако тем самым Полифант показал, что не столь хитер, как Кримплшэм, который ответил не менее торжествующей улыбкой, когда тихонько закрыл за ним дверь.
— Прежде чем я уйду, позвольте мне снять с вас сапоги, сэр, — попросил он, снова выходя на середину комнаты и подставляя стул майору. — Уэллоу, как я понимаю, готовит наряд мистеру Ричмонду на вечер, и вряд ли вы захотите воспользоваться услугами этого парня.
Майор, действительно не имеющий не малейшего желания пользоваться ничьими услугами, уступил, пронаблюдав за тем, как Кримплшэм вытащил из кармана перчатки и надел их, чтобы снять с него сапоги, и размышляя, что же кроется за желанием этого вышколенного лакея прислуживать ему.
На самом же деле Кримплшэмом двигали два обстоятельства, и только из-за них он поступился собственным достоинством: долг, который ему необходимо было отдать, и племянник, которого нужно было устроить на хорошее место. Из этих двух обстоятельств первое было для него важнее, однако он открыл майору лишь второе. И, несмотря на разницу в положении между ним и его хозяином, ни одна живая душа никогда не узнала бы от него о мельчайших разногласиях в их взаимоотношениях. По правде говоря, Кримплшэм зачастую находился в молчаливой ссоре с Винсентом, который не пытался, да и не выказывал ни малейшего желания проявлять каких-либо чувств по отношению к своим слугам. И Кримплшэм намеревался, как только представится малейшая возможность, сменить себе хозяина, но сделать такой шаг нелегко. Вакансии в рядах тех, кто прислуживал почитателям высокой моды, встречаются нечасто, и ничто не может так фатально испортить репутацию слуги, как смена богатого светского модника на более мягкосердечного, но менее состоятельного хозяина. Винсент же был столь неблагодарен, сколь и требователен, но именно он сделал своему лакею репутацию, и через него Кримплшэм приобрел известность, которой так жаждал. Пока он еще не достиг вожделенной вершины, когда (он позволил себе надеяться) последователи последнего крика моды пойдут на всякие ухищрения, чтобы сманить его от хозяина, однако был уже широко известен своим непревзойденным искусством чистить сапоги. Винсент сам завязывал шейный платок, а вот яркому блеску его ботфортов, который вызывал зависть его приятелей, он был обязан только Кримплшэму. Вряд ли поэтому он расстанется с лакеем с большой охотой. Кримплшэму было об этом прекрасно известно, поэтому, когда ему наносилась серьезная обида, он мог отомстить Винсенту без страха быть уволенным. Например, его хозяину будет очень досадно узнать, что обувь майора испытала прикосновение руки его собственного специалиста.