Руди сказал:
— Да, конечно.
Он соскользнул с лошади, не удивляясь своей слабости. Девять часов быстрой верховой езды без перерыва — не шутка для новичка. Руди подумал, останется ли он калекой на всю жизнь. Из попоны он вытащил древко копья и, опираясь на него, как на трость, с трудом спустился со склона, чтобы присоединиться к колдуну.
Ингольд повернулся к лестнице. Теперь он застыл, как волк, встревоженный каким-то звуком, подняв голову, будто учуяв далекий запах дыма. Дневной свет, ровный и белый, отражался в его глазах, когда он разглядывал небо.
— Не может быть, — прошептал он.
Руди нервозно осмотрелся вокруг.
— Чего не может быть?
— Мы же слишком далеко на юге, — повернулся Ингольд, тревожно изучая горизонт.
— Слишком далеко для чего?
Ингольд повернулся к Рейдерам.
— Я не уверен, — сказал он Эху Ветра. — Может быть, я ошибаюсь, но, кажется, надвигается Ледяная буря.
Первый раз Руди увидел на лицах Рейдеров эмоции. Страх промелькнул в янтарных глазах вождя.
— Ты уверен? — спросил он и сделал быстрый знак воинам, молниеносный жест рукой, который вызвал шепот и движение среди них.
— Да, да, я уверен, — Ингольд посмотрел в одну сторону, потом в другую, лицо его выражало тревогу.
«Нет, не из-за того он испугался, — подумал Руди, — что через шестьдесят секунд мы превратимся в эскимо на палочке, а потому, что он не понимает, почему это должно случиться так далеко на юге».
— Нет! — выкрикнул колдун, когда один из Рейдеров повернул свою лошадь, чтобы удариться в бегство. — Ты не сможешь опередить ее.
— Не сможет, — согласился вождь Рейдеров. — В конце концов ты с нами. Пустынный Странник. Мы едем с тобой, — он пустил свою лошадь вниз с холма быстрой рысью к ступеням и углублению, другие отправились за ним. Ингольд следил. Руди хромал последним.
— Как скоро? — прошептал Руди, вглядываясь в бледное пустое небо. Он ничего не чувствовал, ничего, кроме грозного холодного неба.
— Очень скоро, — Ингольд переложил посох из правой руки в левую. Он делал многое левой рукой, как старый вояка из вестерна.
Руди слышал, как Джил рассказывала о лестничных маршах Дарков, но только сейчас ощутил суеверный страх, ощутил чувство непостижимого водоворота времени. В этой черной и страшной лестнице было что-то, что заставляло напрягаться его позвоночник. Свет никогда не проникал в эту черноту, так же, как он не соприкасался с темнотой далекого, бдительно охраняемого Убежища Дейра. Те, кто не выносил света, могли приходить в эту темноту, когда им вздумается, молчаливые и никем не замеченные. Ступени были стерты. Пустой, полуразрушенный черный пол был истерт и отполирован ногами, прошедшими по нему. Сколько маленьких босых ног переманили сюда, думал Руди. Сколько людей последовали за шепчущим зовом смерти из темноты? И в течение скольких ужасных лет?