– Им это нравится, да? – Джил завернулась в плащ, глядя на переменчивые узоры пламени и тени, пляшущие на шаткой стене, с давних пор отделявшей эту комнату от другой, больших размеров. Ее мысли вращались вокруг мира, заключенного в эти узкие стены, вокруг огромного черного монолита Убежища, хранившего свой мрак, свое молчание, свои тайны – тайны, которые были забыты даже Ингольдом, даже Лохиро, главой всех колдунов мира. Эти мрачные, тяжелые стены хранили лишь темноту за собой.
Она повернулась на бок и подперла голову рукой.
– Вы знаете, – мечтательно сказала Джил, – все это место похоже на ваше описание Логова Тьмы.
Ингольд открыл глаза.
– Очень похоже, – согласился он.
– Это то, к чему мы пришли? – спросила она. – Жить, как они, чтобы быть в безопасности от них.
– Возможно, – сонно согласился колдун. – Но тогда можно спросить, почему Дарки живут так. Все, что нам нужно, – безопасность; и мы останемся в безопасности до тех пор, пока ворота закрыты на ночь, – он перевернулся на другой бок. – Спи, Джил.
Джил щурилась на отражение огня, размышляя об этом. Ей пришло в голову, что если однажды Тьма проникнет сюда, здешняя безопасность превратится в удвоенную угрозу. В стенах Убежища царил вечный мрак, как в лабиринтах ночи в чреве земли, которых никогда не касался солнечный свет. Она встревоженно позвала:
– Ингольд?
– Да? – в его голосе чувствовалась усталость.
– Что это за Закон Убежища, о котором говорила капитан? Какое это имеет отношение к тому, что мы ночуем здесь?
Ингольд вздохнул и повернул к ней голову, угасающий огонь играл на линиях и шрамах его лица.
– Закон Убежища, – сказал он ей, – гласит, что безопасность Убежища – превыше всего, превыше жизни, чести, жизней родных или любимых. Он не зависит от того, что люди останутся за воротами после наступления темноты, и когда ворота закрыты на ночь, правилом Убежища есть и всегда должно быть то, что никто не пройдет через них до рассвета. В древние времена в наказание за открытие ворот – какой бы ни была причина – между заходом и восходом солнца виновного приковывали к колоннам, стоявшим на маленьком холме напротив дверей через дорогу, и оставляли на ночь Тьме. Теперь спи.
На этот раз он, должно быть, вложил чары в свои слова, потому что Джил сразу уснула, и слова колдуна последовали за ней в темноту сна.
Тьма вышла на охоту. Джил могла чувствовать ее, воспринимать темное движение через крутящуюся изначальную темноту, смутное шевеление невыразимых бездн, которых никогда не касался свет. Неясно, сквозь свинцовый туман сна, Джил пыталась вспомнить, где она. Убежище, Убежище Дейра. Быстротечные спутанные образы приходили к ней, скользя через ночные коридоры и приближаясь к избранной добыче. Она чувствовала это молчаливое выжидающее недоброжелательство, запах, ибо они сильно пахли, горячую пульсацию крови и через густой дрожащий мрак – багровую темноту, отблеск жертвы, эпицентр кружащегося вихря страсти и ненависти...