– Это единственный город, который у нас остался. Вперед!
И они побежали через черный ночной кошмар вражеского преследования, ветры дули им вслед, как дыхание какой-то невыразимой бездны... Это был кошмар лесов, темноты, волнистых полуразличимых фигур, пламени и парализующего ужаса. Они бежали в Карст, и Дарки преследовали их.
«Дьявольская шутка над Алвиром! – Руди без сил рухнул в вестибюле виллы и закрыл глаза. Ничто не могло прогнать из сознания дрожащий блеск факелов, вопли, вгрызающиеся в его голову, и непомерную слабость от переутомления. – Все эти басни о том, что все прекрасно и давайте сделаем Карст столицей нового Королевства, вылетели в трубу. И Ингольд, что бы они, черт возьми, с ним ни сделали, был все равно прав».
Он снова открыл глаза, сияние зала кололо тело и мозг, словно багровыми ножами. Это походило на приемную Страшного суда. Зал и вестибюль с каждой стороны резной арки были забиты людьми от стены до стены, беглецы прибывали из лесов и с городской площади. Несчастные плакали, молились, ругались, все были на пределе; они толкались, словно охваченные ужасом овцы при виде волка, забравшегося в овчарню. Дикий грохот был подобен финальному аккорду рок-концерта, такой оглушительный, что нельзя было разобрать ни одного отдельного звука, и лица, освещенные кровавым светом факелов, казалось, исказились в бессмысленных гримасах.
В комнате стояла нестерпимая удушливая жара, воздух был тяжелый от дыма и человеческого страха.
Руди подумал, что он попал в один из кошмаров Джил. Но, с другой стороны, он был слишком голоден, и этот жгучий голод был реален. Руди надеялся, что конец света не будет столь шумным.
Как Сатана в огненном хаосе, в середине комнаты стоял Алвир. Кровь из раненой щеки оставила багровый след в липкой грязи его потного лица. Одной рукой он сжимал эфес меча, другой, черной и выразительной, жестикулировал. Он спорил с Янусом и Джованнин, которая стояла, опираясь на свой обнаженный меч, ее мантия была опоясана для боя. Несмотря на сражение, это тонкое лицо-череп было спокойно и бесстрастно. Руди сухо отметил про себя, что, похоже, все в городе умели владеть мечом, кроме него. Алвир что-то предлагал, и аббатиса качала головой в угрюмом отрицании. Яростный, настойчивый взмах руки канцлера охватывал всю комнату. У Руди было неприятное чувство, что он знает, о чем идет речь.
Оборона виллы была бесполезна.
Это стало очевидно. Они перебрались сюда, когда рухнули последние заслоны защитников площади, когда темнота, подобно туману, приглушила свет огней. Одну минуту, как казалось, Руди стоял в строю вооруженных людей, неловко сжимая рукоять меча, который кто-то сунул ему в руки, спиной к развеваемому ветром пылающему сиянию костров и диким крикам безоружных обитателей, сбежавшихся на площадь в поисках защиты и наблюдавших со страхом неутомимое движение во мраке по ту сторону огней. Когда темнота подступила ближе, колеблющиеся призраки смутных тел стали значительно ясней.