Луна полностью лишена атмосферы, поэтому планетолеты могут садиться прямо на поверхность. Однако «Том Пейн», казалось, обречен был ни на минуту не покидать Пространство, обслуживаясь только на орбитальных станциях. Посадить его можно было лишь на опоры – «в колыбель», как говорят космачи. Когда Дэк ухитрился проделать это, я спал – проспав такое редкое зрелище! Я слыхал, куда легче поймать яйцо тарелкой, не разбив его; Дэк же был одним из полдюжины пилотов, идущих и не на такой риск.
Но мне не удалось даже поглазеть на «Томми» в его «колыбели». Все, что я смог увидеть – внутренность герметичного перехода, который сразу же подвели к нашему шлюзу, да еще пассажирскую капсулу, понесшую нас в Новую Батавию. Здесь, при слабом лунном притяжении, капсулы развивают такую скорость, что к середине пути мы будто вновь оказались в невесомости.
Нас сразу же провели в аппартаменты, отведенные лидеру официальной оппозиции. То была официальная резиденция Бонфорта, пока – и если – он не изменит своего качества по окончании выборов. Роскошь здешняя меня просто поразила! Интересно, как же тогда выглядит обиталище премьер-министра?! Я думаю, Новая Батавия – вообще самая пышная и эксцентричная из всех столиц мира. К сожалению, осмотреть ее снаружи почти невозможно, зато Новая Батавия – единственный город Солнечной Системы, которому не страшна даже термоядерная бомба. Не то, чтобы совсем не страшна – кое-что, конечно бы, пострадало, я имею в виду постройки, находящиеся на поверхности…
Аппартаменты Бонфорта состояли из верхней гостиной, вырубленной в склоне горы, с выдающимся наружу прозрачным полукругом балкона, с которого можно было любоваться звездами и матушкой-Землей. Отсюда специальный лифт вел вниз – в спальню и кабинеты, надежно укрытые под тысячефутовой толщей каменного массива.
Осмотреть все как следует я не успел – пора было облачаться для аудиенции. Бонфорт и на Земле никогда не держал лакея, но Родж навязался мне помогать (вернее – мешать) наводить окончательный блеск. «Облачение» оказалось древней придворной одеждой: бесформенные, трубоподобные штаны, совершенно уж дурацкий пиджак с фалдами, похожими на гвоздодер, – и то и другое удушливо-черного цвета. Впридачу – сорочка: белый пластрон, от крахмала жесткий, будто кираса, воротничок-"разлетай" и белый галстук-бабочка. Сорочка Бонфорта была собрана воедино заранее, ведь услугами лакея он, как я уже говорил, не пользовался. А вообще-то каждый предмет полагалось надевать порознь и бабочку завязывать так, чтобы видно было: завязывали в последнюю очередь. Но нельзя же, в самом деле, требовать, чтобы человек разбирался в одежде так же хорошо, как в политике!