– Эх, прозевали!.. – Нигматулла повалился рядом с Кулсубаем и уперся кулаками в землю.
– Что, без тебя обошлись? – весело рассмеялся Кулсубай. – Ай-яй-яй! Как же так? Неужто даже и дыры от камзола не досталось?
– Брось шутки шутить! – Узкие глаза Нигматуллы сверкнули, как лезвие сабли, лицо исказила злобная гримаса. – У мальчишки в тряпке золото было!
– И много там было золота?
– Самородок! Больше овечьей головы!
– Ну да? Вот так-так! Как же ты такого большого ягненка не приметил? Ах, да, я ведь и забыл, у тебя что-то глаза к старости плохо видеть стали!
– Не веришь? Так пойди сам спроси!
– Да откуда у малайки столько золота?
– Нашел, наверное, где-то тут, пока своих телят пас…
– Да-а, крупный куш мы проворонили с то бой! – Кулсубай встал, прошелся, разминая ноги. – Надо бы приласкать мальчишку, а ты его чуть на тот свет не отправил… Нашел с кем связаться, дурная башка!
– Хватит меня на чурки распиливать, и без тебя тошно! – Нигматулла пососал большой палец правой руки, подул на него, сунул под мышку. – Наверно, до кости прокусил, паршивец, – мочи нет, как болит…
– Они еще там или ушли? – спросил Кулсубай.
– Понесли мальчишку домой…
– Может, пугнем их и отберем самородок?
– Держи карман шире!.. Он не один там, с ним какие-то мужики из аула…
Кулсубай сломал смородиновую ветку и начал нервно и быстро ощипывать с нее листья.
– Если кусок во рту, его уже не вырвешь, – пусть тот, кто его схватил, и глотает!.. Но ведь там, где мальчишка нашел этот кусок, может, и другой лежит, а?.. Где нашлась одна овечка, там и все стадо должно быть!..
– Мальчишка, видать, без памяти, а старик слова не скажет – сам напугался до смерти и других перепугает на год вперед!
– По-хорошему надо, не как ты…
– Не как я, не как я! Чего ты ко мне привязался? Может, ты у нас и видишь сквозь тряпку, как курэзэ, а у меня пока что с глазами все так, как у людей!
– Ладно, Нигмат, что зря ссориться! Все одно теперь дело пропащее… – Кулсубай вздохнул. – Жрать хочу, сил нет. У отца твоего, небось, мясо-то припрятано?
– Мне теперь туда лучше и носа не совать. Если Хайретдинов щенок скажет, что я его прибил…
– Да кто об этом подумает! А если подумает, золото ведь нашел не старик, а мальчишка? Ну, значит, и досталось ему от албасты, а ты тут ни при чем! Если кто спросит, так и говори – я не я и вина не моя… Понял? То-то! Почему бы хозяину горы не походить денек-другой в твоей шкуре, а?
– Ну, раз так!.. – Нигматулла с удовольствием рассмеялся.
В лесу становилось светлее от луны, поднимавшейся над верхушками сосен, поляны будто затянул голубоватый туман. Плыл меж стволов призрачный дым, как кружево, просвечивали ветки над головой, засветилась в лесных сумерках береза, случайно оказавшаяся рядом с черными елями. Они задевали ветки, сыпались сверху капли росы, вспыхивали светляками и гасли, но Нигматулла и Кулсубай ничего не замечали, голод гнал их вперед, на запах дыма и жилья, где они могли чем-нибудь поживиться…