– Это кого принесло? Хелот, что ль? – донесся голос святого. Слышно было, как отец Сульпиций отодвигает стул и идет к двери. – Ты один, сын мой?
– Нет, – ответил Хелот.
Святой появился на пороге и, прищурившись, посмотрел на Гури Длинноволосого, на сонного мальчика, на безмолвного всадника, который даже не пытался выпрямиться в седле. Святой нахмурился.
– Откуда ты привез эти человеческие обломки, Хелот? – полюбопытствовал он, указывая подбородком на Алькасара.
– С соляных копей, вестимо, – ответствовал Хелот, подумав о том, что, несмотря на всю свою святость, отец Сульпиций порой бывает невыносим. – Одолжите мне нож, святой отец.
– Откуда в обители божьего служителя нож, еретик из Лангедока? – хмыкнул отшельник и тут же снял с полки жуткого вида тесак. При этом он посмотрел на Хелота с неожиданным уважением и принял из его рук мальчика. Тэм мгновенно проснулся и уставился на Хелота тревожным взглядом.
С ножом в руке Хелот направился к Алькасару. От усталости его пошатывало, и не оставляло дурацкое предчувствие, что вот сейчас он оступится, неудачно упадет и нож воткнется ему в живот. Однако до сарацина Хелот добрался вполне благополучно.
Тэм, разинув рот, смотрел на него. Хелот улыбнулся краешком рта: он-то думал, что успел отучить мальчика удивляться.
Хелот перепилил веревку и размотал с рук Алькасара последний обрывок.
– Слезай, – сказал Хелот. – Можешь сам?
Алькасар с трудом открыл глаза. Веки у него распухли и гноились. Капельки собрались у основания ресниц. Красивые ресницы у Алькасара – пушистые, черные. Даже сейчас они торчали как стрелы. А глаза смотрели и не видели.
– Ты красив, как архангел Гавриил, – грустно констатировал Хелот.
Алькасар с трудом слез с седла, постоял, глядя себе под ноги и хватаясь за стремя спокойной лошадки, потом, не поднимая головы, спросил:
– Где мы, Хелот?
– У святого Сульпиция.
Вдруг Алькасар посмотрел в глаза своему другу и произнес громко и мучительно, как будто слова, предназначенные только для Хелота, никто больше не мог расслышать:
– Я боюсь.
Отшельник и Тэм сидели на крыльце. Отшельник повыше, Тэм у его ног, пониже. Святой рассеянно поглаживал подбородок. Выгоревшее за день летнее небо стремительно наливалось синевой. С болота доносились вопли лягушек.
Алькасар дрожал и хватал Хелота за руки, а Хелот никак не мог его успокоить.
– Алькасар, идем же. Пошли в дом. Я помогу тебе. Ты же голоден, отшельник тебя накормит.
– Я боюсь, – повторил он немного тише. – Не отдавай меня им, Хелот. Я больше не выдержу.
Хелот покачал головой, сгреб его в охапку и силой поволок в дом. Алькасар не сопротивлялся. Отшельник и Тэм шарахнулись в разные стороны, освобождая дорогу, и два друга оказались в «луковой» комнате. Лука там уже не было, по стенам висели пустые веревки и стоял слабый, но ощутимый запах псины, оставшийся от луковой шелухи. Комната была тускло освещена догорающим закатом.