держать.
Купе набито до отказа. Солдаты разлеглись на полу и забили коридор. Обняв вещмешок, будто возлюбленную, на багажной полке спит капрал королевских военно-воздушных сил. Кто-то начинает похрапывать. В воздухе стоит терпкий запах дешевых сигарет и немытых тел. Но постепенно для Джерихо все это исчезает. Когда они касаются друг друга, его кожу обжигает огнем. Икры болят от напряжения, от невозможности подвинуться ближе или отстраниться.
Ему хочется узнать, далеко ли она едет. Каждый раз, когда они останавливаются на одном из полустанков, он боится, что она сейчас выйдет. Но нет: она не отводит глаз от своего газетного квадратика. Скучные, однообразные окраины северного Лондона уступают место монотонным сельским пейзажам, однокрасочным в сумерках декабрьского полудня: мерзлые луга без скотины, голые деревья, разбросанные темные полосы живых изгородей, пустые тропинки, крошечные деревушки с дымящимися трубами, бросающиеся в глаза, как мазки сажи на белом фоне.
Проходит час. Они проехали Лейтон-Баззард, до Блетчли пять минут, когда она вдруг выпалила:
— Немецкий город отчасти по-французски не в согласии с Хамельном.
Он не уверен, что правильно ее расслышал или что ее слова вообще относились к нему.
— Извините?
— Немецкий город отчасти по-французски не в согласии с Хамельном, — повторяет она, словно недоумку. — Семь по вертикали. Восемь букв.
— Ах, вот что, — отвечает он. — Ратисбон.
— Как вы угадали? Не думаю, чтобы когда-нибудь слышала. — Она оборачивается к нему. Крупные черты лица — острый нос, большой рот, — но его притягивают глаза. Они серые — холодного серого цвета, без намека на голубизну. Они, решает он, размышляя позднее, не сизоватого или жемчужного оттенка, а цвета тучи, готовой разразиться снегопадом.
— Это кафедральный город. По-моему, на Дунае. Отчасти по-французски — очевидно, bon (хорошо). Не в согласии с Хамельном. Это просто. Хамельн — Волшебный дудочник — крысы.Ratis bon. Ratisgood. Крыса — это хорошо. В Хамельне так не думают.
Он смеется, потом резко замолкает. Что он несет, разболтался, как идиот.
— Fillupten (Заполните десять). Девять букв.
— Это анаграмма, — моментально отвечает он. —Plentiful (обильный).
Удивленно покачивая головой и улыбаясь, она заполняет клеточки кроссворда.
— Как это у вас так быстро получается?
— Это нетрудно. Надо вникнуть в их манеру мыслить, подбирать синонимы. Можно мне?
Он протягивает руку за газетой и карандашом. Думая над кроссвордом, он в то же время изучающе наблюдает за ней — как она достает из сумочки сигарету и закуривает; чуть наклонив голову к плечу, смотрит на него.