- Мне остается только пожелать всем вам успеха, - пробормотал Алексей. Все, поговорили. Поняв, что аудиенция закончилась, оба полярника откланялись. У двери адмирал замешкался, и Алексей понял, что Александру Васильевичу хочет поговорить наедине.
- Да, Александр Васильевич, задержитесь, пожалуйста. Адмирал благодарно взглянул на него.
- Отец Афанасий еще молодой, но… Вы позволите говорить откровенно, Государь?
- Разумеется…
- Вы должны знать: многие, очень многие ждут от Вас действий. Ваши друзья - а у вас много друзей, поверьте, - готовы всемерно поддержать э-э… более активную позицию Вашего величества.
- Я приму это к сведению, - ну, вот. Еще один приверженец.
- Флот - я отвечаю за свои слова, - флот не любит… нынешних.
- Не любить одних - еще не значит любить других.
- Других - может быть, но Вас, Государь, флот любит.
- Кроме военно-морского флота есть и воздушный. А также армия. Вы хотите, чтобы я развязал гражданскую войну? Мало нам германской?
- Германская война будет окончена - может быть окончена - еще до Рождества. Коминтерн готов заключить мирный договор, весьма выгодный России. Если этого захочет наше правительство.
- Что вы имеете ввиду?
- Идут обширная подготовка к новой кампании. В любой момент, Ваше Величество, может быть отдан приказ двинуть корабли к берегам Америки.
- Америки? - Алексей недоверчиво рассмеялся. - У наших стратегов, конечно, аппетит отменный, но - Америка?
- Идеальный противник. Далекий, поэтому воевать можно бесконечно долго. А когда страна воюет, управлять ей куда проще, чем мирной. Даже не управлять - командовать.
- Хорошо, хорошо, адмирал, - не хотелось продолжать разговор.
- Я считал своим долгом сказать то, что сказал.
- Я ценю вашу откровенность, - всем видом Алексей показывал, что - хватит. Адмирал, наверное, разочарован. Как всем хочется действия! Заговоры, перевороты, потрясения. Сразу и вдруг.
Затея с Антарктической экспедицией после этого разговора показалась пустячной. Детская забава. А он так гордился ею - настоял чтобы полностью, до копейки она была оплачена из его собственных средств, составлял программу исследований, подбирал - с помощью адмирала - людей.
Действовать. Только этого от него и ждут. И гипотетические друзья и несомненные - о, совершенно! - враги.
Поначалу боль казалась пустячной, гораздо больше его обеспокоило - кто? Кто стрельнул в спину? Бердников, Сашка Коленьков, Азаров? Каждый ненавидел его люто, как, впрочем, и он их.
Ефрейтор привалился боком к дереву, неловко, левой рукой начал ощупывать себя. Лишь с третьего раза ладонь окрасилась кровью, где-то у лопатки. А спереди ничего не было. Застряла внутри.