- Сидит, будто специально на тебя шит, - Николя обошел его со всех сторон. - Ни складки, не морщинки, блеск!
Ладонью Николя огладил ему спину, видно, морщинки все-таки были.
- Ты, Митенька, прямо жених. Ладно, ладно, не сердись, - Николя нервничал и потому был особенно развязен, болтлив и позволял себе пошлости, немыслимые в иное время.
Дмитрий не ответил. Сегодня собственная внешность интересовала его менее всего. Через силу он рассматривал отражение, лицо казалось длинным и унылым, но бледности не было, или она не бросалась в глаза, а это главное.
- Совершенно, совершенно незаметно, - Николя просунул руку под фрак и на мгновение задержал ее:
- Стучит сердечко как часы! Ты мое проверь, кажется, выскочит и побежит по Крещатику!
Дмитрий дернулся:
- Потом, Николя, не время.
- Да это я так, просто, - Николя извлек браунинг из кармана фрака, нарочно для этого пришитого со внутренней стороны - Никто и не догадается. Игрушка, а не пистолет. Ты сам попробуй, вдруг цепляет.
Дмитрий взял протянутый пистолет, вернул в карман фрака, потом быстро выхватил.
- Все в порядке.
- Ты пробуй, пробуй.
Дмитрий, криво улыбаясь, повторил процедуру несколько раз. Нигде не цепляло, портной свое дело знал.
- Теперь прицелься, ну, вот хотя бы в меня - Николя отошел к дальней стене комнаты.
- Зачем?
- Все должно быть натурально, за нами… за тобой будут следить, понимаешь? - Николя встал в позу, скрестил на груди руки:
- Целься!
Дмитрий поднял пистолет. Браунинг он увидел только сегодня, но до этого две недели посещал тир Рахманова, стрелял из "Монтекристо", и под конец получалось совсем недурственно, тому свидетельство безделушки на этажерке, призы. Хозяин тира даже уверял, что у него несомненные способности. Наверное, хотел подольститься к выгодному посетителю, сделать завсегдатаем, а приятно было.
Браунинг сухо щелкнул.
- Ты убит.
- Наповал, - согласился Николя. - Теперь давай заряжать.
Они подсели к столу.
- Вот этот патрон отделит наших приятелей от остальных, грубых и нехороших. Он от другого пистолета, и потому непременно заклинит механизм.
- Зачем?
- На всякий случая. Я тебя знаю, Митенька, войдешь в раж так и не остановишься. Про пистолет потом напишут, и все станет ясно, железка немного подвела.
- А первые выстрелы?
- Мы же обо всем договорились. Панцирь, помнишь?
- Какой панцирь? - Дмитрий действительно забыл, последние дни прошли в лихорадочном бреду, все путалось, сны и явь.
- Чемерзинский, его нынче все носят, кто боится.
- Ах, защитный… А он точно его носит?
- Какая разница?
- Да, действительно… - Дмитрий поставил пистолет на предохранитель, вернул в карман. Теперь браунинг ощущался иначе, ледяной спящей змеей, готовой в любой миг отогреться и ужалить.
