Рейфел Бэнкрофт слегка прикрыл веки и с легкой смущенной улыбкой вежливо поинтересовался:
— А если я не поклянусь?
— Мы пошлем за констеблем, и вас упекут в тюрьму за разбой и грабеж. А герцогу Хайброу я все изложу в личном письме. Посмотрим, скоро ли он приедет вас выручать.
Улыбка сползла с лица Бэнкрофта.
— Вы ставите меня в весьма затруднительное положение, мисс Харрингтон. Хорошо. Я принимаю ваше предложение.
Кажется, рассудок понемногу начал к нему возвращаться, с облегчением подумала Фелисити.
— И что дальше? — поинтересовалась она. Бэнкрофт открыл глаза и серьезным и торжественным тоном проговорил:
— Клянусь не причинять вреда ни Мэй, ни поместью Фортон-Холл, ни вам лично.
Фелисити изучающе вгляделась в лицо нежданного гостя в поисках хоть малейшего намека на ложь или безнадежного умопомешательства. Единственное, что ей удалось разглядеть, — вид у Бэнкрофта был малость потерянный, что не могло не вызывать сочувствия. О да, за последнее время она на собственном опыте узнала, что это значит — владеть всем и все потерять.
— Я вам верю. Мэй, возьми-ка чайник, я сейчас развяжу нашего гостя.
К тому времени, когда Фелисити наконец развязала последнюю из веревок, что стягивали его, словно фаршированного фазана, Рейфел Бэнкрофт всерьез подумывал о том, что уж лучше бы они его сразу убили, а не отправили, огрев чайником, в бесчувственное состояние. Голова буквально раскалывалась на части от боли, а стоило ему чуть пошевелиться, как перед глазами все плыло и к горлу подкатывала омерзительная тошнота. Проваляться какое-то время без памяти, связанным по рукам и ногам, само по себе было унижением. Для полноты картины не хватало только, чтобы его вывернуло наизнанку прямо на глазах у двух леди. Похоже, в ближайшее время ему будет не до рыцарских манер.
Освобожденный от пут, Рейф с трудом сел, стараясь не обращать внимания на сестер, которые следили за ним с нескрываемым подозрением. Глухо застонав от боли, он с осторожностью ощупал рукой затылок и процедил сквозь стиснутые зубы:
— Проклятие.
— В присутствии дам не ругаются, — назидательно сообщила темноволосая девчушка и угрожающе взвесила в руке изрядно помятый медный чайник.
— Это ты постаралась? — посмотрел на нее Рейф.
— Отчасти, — призналась Мэй, бросив взгляд на сестру.
— Отчасти?
— Вы начали приходить в себя, а мы еще не успели вас связать, — объяснила Фелисити, отбирая у сестры чайник. — Пришлось вас треснуть еще раз.
— Восхитительно!
Был ли тому причиной удар, пришедшийся ему по затылку, или нет, но Рейфу стало казаться, что такие выразительные глаза, как у Фелисити Харрингтон, он видит; впервые в жизни. Все остальное, что обрамляло эти глаза, было им под стать и просто завораживало — распущенные волосы цвета воронова крыла, полные чувственные губы, гибкий стан… Хотелось ничего не делать, а просто сидеть на этой ее — его! — кухне и любоваться каждым дюймом столь пленительного облика. Рейф в растерянности заморгал, в глубине души удивляясь столь внезапно возникшему влечению к молодой особе, столь непочтительно с ним обошедшейся. Фелисити поставила чайник на кухонную плиту.