Легкая улыбка тронула его чувственный рот.
— Вы хотите знать, что заставило меня действовать?
Виктория кивнула.
Он глубоко вздохнул, и Виктория тут же поняла — это было желание. Желание, которое он так долго скрывал.
— Этот негодяй хотел узнать, каковы вы были в… интимных отношениях.
— И?..
— И я рассердился, потому что вы, очевидно, считали его своим другом.
— Я никогда не ожидала многого от моих друзей-мужчин. Их всех, похоже, одолевает подобное любопытство.
— Но я тоже любопытен, Виктория. — Его руки, опускаясь, маленькими кругами ласкали ее бедра и ягодицы. Затем он привлек ее ближе к себе. — Вы чувствуете мое любопытство?
Ощущая неожиданную сухость во рту, она кивнула:
— Я чувствую ваше… любопытство вот уже несколько минут. — Его возрастающая твердь, прижатая к ней, сначала удивила ее, затем вызвала острое желание.
— Я ударил его, потому что у меня не было ответа на проклятый вопрос.
Лучше бы он просто повалил ее на пол и бросился на нее!
— Честно говоря, милорд, я тоже не знаю ответа. — Она торопливо вытянула его рубашку из бриджей. — Мужчины всегда так долго тянут… ну… вы сами знаете.
Синклер поймал ее руки и прижал их к груди.
— Вы говорили, что целовались с мужчинами и раньше. С десятками.
— Увы, это так. — Она горько улыбнулась. — Однажды я даже поцеловала лорда Уильяма. Явная ошибка с моей стороны.
— Но ничего, кроме поцелуев?
Вопрос прозвучал чересчур резко. Он требовал ответа, и в нем кипела ревность, даже несмотря на то, что он знал этот ответ.
— Ничего, кроме поцелуев.
Она освободила руки, чтобы провести ими по его груди под рубашкой, прямо по теплой коже, и его губы пришли в движение: они то ласкали ее губы, то удалялись, пока у нее не появилось желание целовать его снова и снова.
— Насколько мне помнится, вы не очень-то одобряли меня прошлой ночью.
— Теперь я знаю, кто вы.
Он вновь открыл рот, но она прижала к нему ладошку.
— Вы что, собираетесь весь день стоять здесь и задавать мне вопросы? Я ведь могу передумать…
Он отвел ее руку от своего лица.
— Надеюсь, вы не сделаете этого.
Все еще держа ее за руку, Синклер попятился к двери спальни, и Виктории оставалось только следовать за ним. Он нежно держал ее за руку, под бархатом его хватки чувствовалась сталь, а в глазах — страсть и желание. Она все еще могла сказать «нет», если бы захотела, но не сказала ничего. Это был Синклер, которого она целовала в саду в тот первый вечер, тот, кого она желала всей душой.
— Ваши ожидания могут не оправдаться, — неуверенно заявила она. — Прожить полгода в борделе…
— Я постараюсь не разочаровать вас.