– Это моя сестра заварила кашу, она прекрасно понимала, что по ошибке ты меня примешь за нее. Она виновата, а не ты. Или нет, давай копнем глубже. Меня родила моя мать, и поскольку я не отвечаю за свои поступки, то во всем, что происходило со мной со дня рождения, виновата она.
– Боже мой! У меня начинает раскалываться голова. – Сэм так возбудился, что с трудом сдерживал себя. Кэтрин была в ярости, но он не мог с собой справиться. Она его завела, да как! Сэм перестал тереть лоб и провел ладонями по ее теплому круглому заду, пытаясь запустить пальцы гораздо ниже. Откинувшись немного назад, он посмотрел в ее пылающее лицо и остановился. Кэтрин снова была в одежде сестры, довольно откровенной, и он, напустив на лицо серьезность, легонько покрутил бедрами и потерся о нее. – Рыжая, жизнь такая короткая, и все, что я говорю, что ты говоришь, все чепуха, если мы…
– Не верю я тебе! – Внезапно Кэтрин исчезла, а вместо нее перед Сэмом возникли острые локти, круглые колени, цепкие пальцы, и он не успел опомниться, как оказался за дверями номера, ошалело слушая громкий щелчок повернувшегося изнутри ключа.
– Рыжая! – Он постучал кулаком. – Кэтрин, впусти меня?
Ответом было молчание. Сэм постучал сильнее.
– Открой дверь, я сказал!
То, что ему предложили в ответ, было невозможно осуществите с точки зрения анатомии. И ругаясь, Сэм отошел от двери. Совершенно ясно, что нет смысла объясняться с ней, пока она в невменяемом состоянии.
Сэм нашел внизу кофейню и сел за столик поразмыслить над нелогичностью женщин. Черт, почему они не такие понятные, как мужчины? Получается, если человек берет на себя ответственность, то дурнее его нет никого на свете.
Сэм неловко повел плечами, вежливо кивнул официантке.
Разве он никого не слушает? Ни на кого не обращает внимания? Он ведь хотел как лучше, устроить жизнь друга, исполнить перед ним свой долг, поэтому он не мог пойти работать в полицию.
Сэм хлопнул кулаком по крышке стола. Ложки и вилки звякнули и подпрыгнули, несколько человек обернулись на шум. У Сэма жутко покраснела шея, он ссутулился и уставился в непроницаемую поверхность кофе в чашке.
К черту ее. Почему она не оставит его в покое? Сэм пытался делать то, что правильно. Он жаждал отдать долг, который никогда не может быть отдан. Он был…
Вот дерьмо! Он просто надменная задница. Великий Мак-Кэйд, считающий свое мнение единственно правильным, спешащий спасать других, даже когда они этого не хотят.
Эх, мужик, ну и дела. Ты уже не в армии, парень. Ты больше не старший сержант, девиз которого: «Рядовой! К ноге!» Пора к этому привыкнуть.