— Нет.
— Он альфонс.
— А что это такое?
— Сутенер. Он соблазняет девушек, а потом заставляет их идти на панель и забирает у них все деньги.
— Какой подлец!
— Теперь ты понимаешь, что ожидало бы Мишель с этим типом?
— Замолчи, Базилия! Мне даже думать об этом стыдно!
— Ничего, мы с тобой очистим землю от этой мрази!
Барнабе был очень доволен собой и решил устроить себе маленький праздник. Ему хотелось поскорее добраться до кафе на площади Гаррибальди и насладиться победой. Но он решил отложить это.
День был солнечный, и он отправился к Юберу.
Увидев Пелиссана, Юбер не выказал особой радости.
— Какого черта ты приперся сюда?
— Юбер, ты как-то странно встречаешь своих друзей!
— Я не называю друзьями тех, кто подставляет мне такие пакости. Вы ведь не предупреждали меня, что собираетесь устроить такую бойню. Если бы я знал, я не стал бы связываться с вами!
— Ну, что поделаешь? Фред всегда забывает о деталях.
— Так это правда?
— Что?
— Что теперь вместо Фреда Эспри?
— Да, пока.
— Но тебе не следовало приходить сюда в любом случае. Шпики следят за мной…
— Ну и пусть развлекаются. Они никогда не смогут ничего доказать. У них нет свидетелей.
— Говорят, что старуха…
— Выдумки! У меня сведения из первых рук. Старуха в тот день осталась в городе с больными детьми. У них была то ли краснуха, то ли желтуха…
— Ты это точно знаешь?
— Абсолютно точно.
Юбер немного успокоился.
— Уф! Такой груз с плеч! Пошли выпьем по стаканчику.
— Долго же ты собирался!
Если бы речь шла не об убийстве, то картина могла бы показаться трогательной: седые головы Базилии и Коломбы, склонившиеся над листом бумаги. Пытаясь оживить воспоминания далекой юности, они сочиняли любовное письмо, ловушку, в которую должен был попасться Пелиссан. Но рациональная Базилия и романтичная Коломба никак не могли найти слова, которые устраивали бы обеих. Базилия предлагала написать почти деловое письмо, а Коломба хотела написать в стиле любовных романов, бывших в моде до первой мировой войны.
Базилия начала нервничать.
— Ты с ума сошла, Коломба! Где ты видела, чтобы девушка называла парня «Мой горный орел»?
— Я так называла Паскаля, когда он был моим женихом!
— Не может быть! А он?
— А он называл меня дикой голубкой.
— Замолчи и не смеши меня! Видит бог, мне совсем не до смеха! Я напишу просто «Месье».
— Тебе не кажется, что это несколько официально?
— Ну тогда «Месье Барнабе», раз уж он назвал свое имя.
— Ну ладно.
Целых два часа старухи спорили, пытаясь оживить в своей ослабевшей памяти слова, звучавшие полвека назад, ведь они когда-то тоже были любимыми. А кроме того, нельзя было писать слов, которые давно уже всеми забыты, и которые никак не могла бы написать Мишель.