— Меня не обманули, — сказал Валентин, и черты его лица расправились, он улыбнулся той молчаливой улыбкой, к которой он так привык в степи.
В две или три минуты незнакомец перешел расстояние, отделявшее его от Валентина.
Оба человека подали друг другу руки, как старые знакомые, хотя по тому, как они рассматривали друг друга исподтишка, было видно, что они встретились в первый раз.
— Ну что? — спросил Валентин.
— Через час после вашего прихода я встретил начальника; он разбирал загадку, которую вы ему оставили на вашем пути; это он мне сказал, что я встречу вас здесь и когда я здесь должен находиться.
— Отчего он не сопровождал вас, сеньор?
— Я не знаю, сеньор Искатель следов, — отвечал другой, улыбаясь, — я прибавлю, если позволите, что, вероятно, вы это лучше меня знаете; начальник мне сказал только, что вы ему дали поручение, по которому он должен вернуться.
— Это так; я боялся только, что он не совсем понял мои поручения, — сказал Валентин.
— О! Что до этого касается, — не сомневайтесь! Начальник разобрал ваш сигнал, как мне показалось, так же легко, как будто он читал книгу; теперь я здесь, сеньор, и к вашим услугам.
— Говорите, сеньор, я вас слушаю, — ответил охотник ласковым тоном.
Молодой человек, казалось, размышлял несколько секунд, потом начал голосом, слегка дрожащим от волнения:
— Если б я находился в присутствии другого человека, а не знаменитого Искателя следов, если б я мог подозревать, что в сердце этого человека есть другие чувства, кроме тех, которые сделали из него царя степей и перед личностью которого с уважением преклоняются и белые, и красные, я бы ему сказал: сеньор, я восемь или десять раз более чем миллионер; благодаря рудам, которые я имею в Сонорских Штатах и в Шигуагуа, я мог бы быть еще богаче, чем в настоящее время; окажите мне услугу, которую я от вас ожидаю, услугу настолько для меня важную, что для того, чтоб самому ходатайствовать перед вами, я не колебался пройти более трехсот миль по пустыне, где на каждом шагу сторожила меня смерть, и это громадное богатство мы разделим пополам, или пусть самая большая часть, если желаете, принадлежит вам.
Молодой человек замолчал и устремил выжидающий взгляд на охотника.
— Хорошо, — ответил тот, тонко улыбаясь, — но мне, что вы мне скажете?
— Вам, сеньор Валентин, — продолжал незнакомец, между тем как глаза его наполнялись слезами, — вам я скажу только два слова: я страдаю, сердце мое разбито от отчаяния; отдайте мне счастье, которое у меня украли, и если когда-нибудь вам нужна будет чья-либо жизнь, чтоб спасти вашу, я отдам свою с радостью, как я уже доказал мою веру в вас, идя, не колеблясь, навстречу самым ужасным опасностям, чтоб высказать вам мою просьбу; ибо это-то и странно в вас, что каждый в степи преклоняется перед вашей волей, какая бы она ни была, и что ваше неоспоримое превосходство всеми признано, даже вашими врагами.