— Она, например, упомянула, что у Фитц Элана не меньше оснований гордиться своим происхождением чем у тебя.
— Вы говорили о Фитц Элане?
— Ну, не то чтобы… просто перебросились парой слов о нашей помолвке. Дай-ка мне вспомнить. Да, она спросила, назначена ли дата нашей свадьбы, а я сказала, что нет. Тогда она сказала, чтобы я спросила у Роджера, когда он хочет назначить нашу свадьбу, а я ответила, что Роджеру вроде бы не к спеху назначать дату, и что, возможно, назову ее сама. Вот и все, милорд.
Кенрик помрачнел еще больше.
— Ну и как Тэсс реагировала на всю эту ерунду? — Она сказала, что это отличная идея.
— Только я что-то не понял насчет гордости. Тэсс считает, что Фитц Элан слишком гордый?
— Совсем не так. Она просто предупредила меня, чтобы я не уязвляла его гордость, чтобы уважала его.
Кенрик помолчал, обдумывая сказанное. Его жена была права. Фитц Элан мог возненавидеть Хелен, если она его унизит. Да, Тэсс в мужской гордости разбирается. В этом надо отдать ей должное. По-видимому, она все-таки рассчитывала, что Кенрик ее простит. И предупреждение, которое она сделала Хелен, означало, наверное, что Тэсс поняла — этого не случится.
Он представил ее, сидящую в своей комнате, бледную, в жалком старом платье.
— Это все, о чем мы сегодня говорили с ней, милорд.
Голос Хелен заметно дрожал. Кенрик знал наверняка, что она лжет. Он не сомневался в этом. Поэтому, слушать ее не стоило. Теребя ладонью подбородок, другой рукой он сделал ей знак удалиться.
В этот день он не пошел ужинать в большой зал. Не стал есть, не стал пить. Он думал о своей жене. Надо было с ней что-то решать, так продолжаться не могло. Он хотел, чтобы она страдала, — она страдает. Он хотел, чтобы она заплатила за свое предательство, — и она спасла ему жизнь. Он хотел, чтобы сознание того, что она никогда его больше не увидит, стало для нее пыткой, но это оказалось пыткой для него самого. Что же дальше? Он хотел, чтобы она пришла к нему, отдала себя ему так, как это было в ночь накануне ее неудавшегося побега. Он хотел слышать слова, которые она еще никогда не произносила. В бессонные ночи, уткнувшись лицом в подушку, он уже десятки раз вспомнил и заново пережил каждый момент той ночи. Что дальше? Он чувствовал, что сходит с ума.
Он откинулся на спинку кресла и открыл сундучок стоящий рядом. Туда он положил вещи, которые она прятала в сумке, там, в кустах у южной стены. Он взял ее зеркальце и всмотрелся в свое отражение.
До чего же мерзкая картина. Неудивительно, что она захотела сбежать. Нет, хватит каждый вечер без толку допрашивать сестру. Надо посмотреть самому. Она, конечно, его не ждет. Хотя неизвестно. Он ведь тогда сказал «может быть».