Луна доктора Фауста (Эррера Луке) - страница 32

Лютеций бодро рысил по освещенному луною большаку. Со стороны реки задувал свежий ветерок, небо было безоблачно и сплошь усеяно звездами – в такую ночь только и ехать. Так, изредка подстегивая жеребца, переходя с размашистой рыси на галоп, Филипп без остановки покрыл шесть миль. Когда же он поравнялся с развалившейся лачугой, луна скрылась за темной тучей, в отдалении грянул гром и сверкнула молния. Надвигалось ненастье. «Как некстати!» – с досадой подумал Филипп и пришпорил коня, чтобы успеть добраться до укрытия. Снова сверкнула молния, и вспышка на мгновение выхватила из тьмы фигуру женщины, прятавшейся под прикрытием стены. Над самой головой раздался оглушительный раскат, и жеребец шарахнулся, едва не сбив женщину с ног. Филипп спешился, привязал Лютеция, взглянул на свою случайную спутницу и не смог сдержать крик изумления, оказавшись лицом к лицу с прекрасной трактирщицей.

– Берта! Как могла ты оказаться здесь? Ведь мы давно расстались!

Рыжая раскосая красавица звонко расхохоталась. «Ведьма!» – мелькнуло в голове у Гуттена.

– Как ты оказалась здесь раньше меня? – в смятении спросил он. – Я проскакал галопом все шесть миль и нигде не замешкался.

В ответ она снова расхохоталась.

– Успокойтесь, доблестный рыцарь. Я не ведьма и не Берта. Мы с нею сестры-близнецы. Зовут меня Гертрудой, а живу я вон там, – и она показала на видневшийся невдалеке домик. – Я пошла искать свою заблудившуюся овечку, меня и застигла гроза.

От этого объяснения унялось и беспокойство Филиппа, и хлеставший по крыше дождь. Снова выглянула луна, и в свете ее Гертруда показалась ему так разительно схожа со своей сестрой, что невозможно было поверить, будто перед ним стоит не хозяйка постоялого двора. Все у них было одинаковое – и смех, и движения, и даже платье.

– Что же вы стоите, сударь! – не без раздражения позвала она, беря Филиппа за руку. – Укроемся под этим навесом. Как ни плоха эта защита, а все лучше, чем мокнуть. Поболтаем, покуда не стихнет ненастье.

Ливень опять припустил, и Филипп решил принять предложение. Лютеций, оставленный снаружи, время от времени ржал и рыл копытом землю.

– Не вы первый, сударь, многие приходят в изумление, повстречавшись со мной или с Бертой…

На память Филиппу вдруг пришел рассказ Гольденфингена об охотнике за ведьмами, который разыскивал в окрестностях Аугсбурга ту колдунью, пролетавшую по сорок миль на помеле. «Не Берту ли искал он? – спросил он себя. – Матерь Божья Зодденхеймская, спаси меня!»

Гертруда, не отпуская его руки, повалилась на сено, и Филипп невольно оказался совсем рядом с нею. Ощутив близость горячего тела, вдохнув терпкий аромат ее волос, он почувствовал, что страх его исчез.