– Вы, кажется, его старый знакомый? – все так же безразлично спросил герцог.
– С восьми лет, ваша светлость, я состоял при его особе, а потом он отправил меня на службу к его величеству королю Фердинанду.
Герцог, словно вызнав у Филиппа все, что ему было нужно, подозвал дочь. Беседа была коротка, молодые люди едва успели обменяться несколькими словами, как, повинуясь немому приказу отца, Бланка отошла, шепнув Филиппу:
– Завтра вечером я с моей дуэньей буду гулять в саду Алькасара.
Было еще светло, когда Филипп вернулся в гостиницу маэсе Родриго, где остановился и Федерман.
– Господин капитан-генерал в своих покоях. Он только полчаса назад пришел и, конечно, еще не спит.
Дверь была приотворена. Гуттен без стука вошел в комнату и при свете ночника увидел Федермана, сидящего в изножье кровати. Ему почудилось, что он плачет.
– Что с тобою, Клаус? Отчего ты в таком унынии?
– Да так, пустое, – отвечал тот, тщетно пытаясь принять бодрый вид. – Наши хозяева братья Вельзеры отменили мое назначение.
– Что ты такое говоришь?
– То, что ты слышишь. Воспользовавшись тем, что я, как помощник Альфингера, несу ответственность за все его огрехи и промашки, они заменили меня неким Хорхе Спирой. Этот малый превосходно знает, откуда ветер дует, и шагу не ступит, не посоветовавшись сперва с Вельзерами. Ну ничего, Филипп: я все-таки остался вторым человеком в Венесуэле, а ты, стало быть, передвинулся на третье место.
Рано утром трактирщик Родриго разбудил Гуттена:
– К вашей милости прибыл монах из Германии и привез известия от епископа Морица.
– От Морица? Скажи, что я немедля спущусь к нему.
– Никуда не надо спускаться, господин Гуттен, – звучно проговорил кто-то по-немецки, и Филипп, обернувшись, увидел монаха, голову которого окутывал глухой капюшон.
Это бесцеремонное вторжение взбесило Гуттена, но незнакомец, нимало не смутясь и не спрашивая разрешения, уселся на единственный табурет.
– Весьма рад видеть вас, – произнес он, уставясь в пол. – Его преосвященство епископ Эйхштадтский посылает вам свое благословение.
– В добром ли он здравии?
– Его мучила подагра, но лекари утверждают, что божьим соизволением этот недуг скоро пройдет. Епископ Мориц, – сказал он, немного помолчав, – советует вам безраздельно довериться новому начальнику экспедиции Хорхе Спире, к которому он питает приязнь и уважение.
– Я сызмальства приучен повиноваться, – сухо отвечал Филипп, – и не привык обсуждать тех, кому должен подчиняться.
– Епископ Мориц особо ценит ваше благоразумие, – сказал монах, откидывая капюшон.
Филипп с изумлением увидел перед собой Георга фон Шпайера, человека со шрамом.