Капитан колебался. Не лучше ли, не проще ли, не быстрее ли будет положить часового и разом погибнуть под градом пуль? Фрост увидел, что Лундиган выжидающе застыл, не решаясь играть самостоятельно, боясь помешать командиру.
Медленно, почти спокойно Фрост поднялся на ноги, предусмотрительно забыв уронить пистолет. Зазвучали распоряжения на китайском. Ни слова из этих воплей наемник не понял, да и не слишком-то стремился понять.
Затея пошла прахом.
Опиумный царек Чен останется полноправным владыкой здешних гор.
На мгновение Фрост вспомнил про Элизабет и тотчас понял: стрелять необходимо. Только не в часового, а в Сандру Линдсей.
Пистолет по-прежнему обретался в правой руке. Но устарелый, давно снятый с вооружения глушитель позволит сделать лишь один выстрел, ибо затвор останется взведенным…
Китайцы рассыпались цепью и пошли прямо на Фроста. Изо рта девушки оружейное дуло извлекли, но Густава продолжали держать на прицеле.
И тогда, с пятидесяти ярдов расстояния, Фрост произвел самый дальний, самый трудный, самый важный пистолетный выстрел в своей отнюдь не бедной приключениями жизни.
Разумеется, он промахнулся.
Правда, не совсем: пуля угодила в глаз человеку, державшему Сандру за руку. Фрост охнул и выбранился. Потом к его голове метнулся винтовочный приклад.
Фрост обронил браунинг, попробовал было выдернуть из-за пояса маленький кольт-вудсмэн, однако и сам успел понять всю бессмысленность этого движения.
Приклад обрушился.
Когда в глазах потемнело, и Фрост почувствовал, что падает, он умудрился еще отметить краем гаснущего сознания, сколь бессмысленно было все навязанное Фарборном предприятие.
Фрост приподнял веко.
День — по крайней мере, он предположил, что солнце уже спускается, — сделался облачным, серым, угрюмым. Правая сторона головы болела. Капитан попробовал шевельнуть губами, и едва не застонал. Грубый кляп — видимо, скомканная тряпка, — был затолкан чересчур глубоко. Чудо, что не задохнулся, подумал Фрост.
На затылок давил большой, туго затянутый узел. “Повязку сверху наложили: основательная публика”, — отметил капитан. И еще осознал, что стоит на коленях, неестественно выпрямив спину.
Кисти рук, почувствовал Фрост, связаны спереди, возле живота, а сквозь локтевые сгибы пропущена за спиною какая-то жердь, или палка, делавшая давление веревок почти нестерпимым.
Азия… Ничего иного ждать и не следовало…
Он очнулся окончательно и повел было головой, пытаясь оглядеться вокруг.
— Смотреть в землю! — заорал кто-то по-английски. Тот же голос, который звучал в громкоговорителе. Фрост не шелохнулся.