- Ведь это, в сущности, обидно, - продолжал Веселуха. - То есть любого человека можно интерпретировать как угодно?..
Алиса взглянула из-под ресниц: директор на нее откровенно любовался. Это плохо, но еще хуже было то, что смысл слов терял значение, а в уши лез только звук и голос Веселухи. Алиса откинулась поглубже на диван, скрестила руки (она знала: руки у нее худоваты, локотки - костлявы), и каркнула:
- Как угодно тем, кто на него смотрит.
Нет, побоку все маневры, не помогут они: в комнате повисла откровенная тишина. Не смотрите, Ян Владиславович, в сторону, никакая реклама не сможет вас переделать. Ваш образ ни в какие рамки не лезет. Хотя, как честный человек, вы и ушли к окну. Но то, что вы не лиговская шпана, - это вам не поможет. И вам, Алиса, тоже - как ни жмитесь, как ни прячьте коленки, можете даже крикнуть вульгарным нэпманским тоном: "Я не такая, я жду трамвая". Что бы такое сказать, чтобы это не прозвучало как намек? - думали оба, и ничего на мысль не приходило, а тишина компрометировала с каждым мгновением хуже всяких слов. Наконец, пришел Паша Ненашев, и поучительная ситуация закончилась.
На следующее утро, простояв в пробках три часа, она припылила в свой родной отдел. Дизайнеры и рекламщики лежали на деревянном полу и отдыхали, задрав пузо. Над ними висел лозунг:
"С харизмой рождаются, а имиджем занимаются. В.С. Черномордин".
Алиса хрюкнула, свистнул ее хлыст: рабы вскочили и сели в позы лотоса.
- Я видела Веселуху, - сказала плантаторша. - Это золотой человек. Работать с ним - одно удовольствие. Мало кому так везет. Если вы будете жрать водку вместо того, чтобы работать, я вас всех уволю и наберу новых.
- Так новые будут трезвые, Алиска, - подал голос один из рабов, - а мы по крайности опытные.
Алиса повернула острый носик и увидела Веселуху опять: он стоял на поле, на стерне, подернутой морозом, весь покорный, а руки прятал за спиной, но по тени было видно, что в руках у директора ровно тринадцать роз. Прощай, карьера, - подумала Алиса, и, не теряя ни минуты, вылетела в трубу на метле. Зима была у ворот. Лес стоял прозрачный, сухие, почерневшие от дождей травы стояли по обочинам дорог.
- Даже птичка не срет в гнезде, - бормотала Алиса, развивая космическую скорость, - все-таки мужчины идиоты. Компрометировать! Подлец!
- Ты еще скажи - "сволочь", - посоветовал Веселуха с земли.
Он сидел у черного лесного ручья, прикрывая веником ботинки. Алиса резко развернулась и полетела прочь; Веселуха задумчиво смотрел ей вслед, она не оборачивалась. Алиса взяла курс вверх, в выцветшее небо; дышать становилось все труднее. Наконец, Веселуха потерял ее из виду. Там, под облаками, неожиданно пошел мелкий безобидный дождик, больше похожий на легкий снег, тающий у самой земли. Лес был тих. Алиса остановилась, захлебываясь. Воздух на этой высоте был так густ, что его можно было бы резать на ломтики. В отчаянии Алиса сломала свою метелку и полетела вниз, сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее. Она пробила головой облака и рухнула прямо на руки Яну Владиславовичу. Розы скрыли их поцелуй.