Я задумался на секунду, но, поскольку Фурье в свое время провел два года в береговой охране и с таким оборудованием был знаком, ответил:
— Опыт определенный есть.
— Я почему-то так и думал. И вот еще что — не держи обиды на все вот это. Бывает. Когда тебе понадобится — обращайся, вахту я тебе должен. Можешь отдыхать.
— Вахту сдал.
— Вахту принял.
Спустившись в столовую, я застал там только сменившегося одновременно со мной второго механика, склонившегося над тарелкой с супом, и внимательно изучавшего ее содержимое. Разговаривать с ним не особенно хотелось, и я, быстро поев, отправился к себе в каюту, где упал в койку, добирать пропущенный ночной сон.
Корабль мерно рассекал корпусом океан, после междурейсового ремонта легко делая тридцать пять узлов на своей крейсерской скорости. По прокладке курс лежал на северо-восток, к анклаву нугенов, где предполагалось забрать суперкарго. Вахта сменялась вахтой, палубная команда на рабочем дне в сто первый раз драила свое заведование, радуя глаз покрасневшими и задубевшими от восьмичасового нахождения на свежем воздухе физиономиями. Если кто и попивал, то в глаза это не бросалось. Даже Аберкромби, сменяя меня на мостике, старательно рассасывал мятный леденец, чтобы перебить иногда имевшийся перегар.
На четвертые сутки, пройдя более двух с половиной тысяч миль, «Колхида 3», находясь в окрестностях колонии нугенов, стала подворачивать к берегу. Климат заметно поменялся, и относительно мягкая поздняя осень, еще позволявшая особо закаленным желающим прохаживаться по улице в рубашке, осталась позади. На этих широтах мелкая ледяная крупа секла лицо, не закрытое маской, до кровавых полос, а все небо до горизонта было затянуто плотной пеленой черно-зеленых грозовых облаков. Температура упала до двух градусов ниже нуля. Хотя океан и оставался чистым везде, куда только мог дотянуться человеческий взгляд, но карта погоды, передаваемая раз в сутки с немногочисленных спутников, показывала на севере, на расстоянии не более тысячи миль, отдельные льдины и айсберги, дальше к полюсу смыкающиеся в сплошные ледяные поля площадью в десятки тысяч квадратных километров.
Скоро стал виден берег, местами уже покрытый мелким сухим снегом. Но общую картину все-таки создавали темные гранитные скалы, складками собравшиеся вдоль океанского прибоя. Когда судно подошло ближе, между скал открылось небольшое пространство — залив, пологие берега которого по обеим сторонам несли на себе отчетливые следы цивилизации. Целиком скроенные из плит фотонакопителя, всасывающего из окружающего пространства все, до последней, калории солнечного света, приземистые треугольные дома в кажущемся беспорядке стояли тут и там. Приблизительно по центру на правом берегу стояла башня ретранслятора, усеянная различными дополнительными устройствами, как кактус колючками. К небольшому дебаркадеру было пришвартовано с десяток разнокалиберных плавсредств — от мощного катера до простого пластикового скутера. Особняком держался мощный траулер, чьи огромные ваерные барабаны горбами выступали на корме. Такой рыбак легко обеспечивал основным продуктом питания — рыбой — все местное население. Корабль остановился в восьми кабельтовых от устья залива, рулевка на автомате удерживала местоположение относительно берега, корректируя течение из залива и сильный отжимной ветер.