— Что-то не так?
— Да нет, — отвечает она. — Знаешь, как называется твой костюм? «Кинг-Конг жив»!
Сейчас смешно, но запомнилось это навсегда. На вторые «Встречи» она сама заказала мне костюм — элегантный смокинг, который я не смог испортить широким красным поясом, — вкус у нее великолепный.
На репетициях я видел: кому-то она благоволила, кого-то привечала, а передо мной выстроила стенку, словно огородив себя защитной границей.
Это только потом она мне рассказала:
— Ну разве я могла иначе?! Я была замужем — и вдруг выказываю симпатию тебе? Как же так? Я женщина честных правил: если муж, то другие — ни-ни!
Во время подготовки третьих «Рождественских встреч» мы с ней, скажем так, не сошлись во взглядах на кое-что. Не помню предмет нашего конфликта, но она дико разозлилась на меня, и мы расстались. Я хлопнул дверью с гордо поднятой головой. Фактически она меня прогнала, но сделала это так умно, что вроде бы я сам ушел. Думаю, она решила: меня стоит прогнать, чтобы я понял, что такое жизнь и как существовать самостоятельно.
Ушел я в никуда. Прошло почти пять лет, в течение которых мы не встречались. Более того, если она участвовала в концерте, отказывался я, если я — она поступала так же.
И вот в Израиле в девяносто третьем году я после одного из концертов оказался в ресторане. Естественно, артист просто так покушать не сможет, особенно когда кругом русские:
— Ну Филипп, ну спой! Ну чего ты? Тебя же просят, спой!
Легче выйти и сразу спеть, а потом уж сесть за ужин. И именно в тот момент, когда я начинаю петь, в ресторан входит Алла Пугачева. Эта встреча все и решила. Она села за столик, потом прислала мне цветы. После выступления я подошел к ней, поблагодарил и сказал:
— Может быть, конец войне? Настал день примирения?
— В кабаке, что ли? — засмеялась она.
Нужно же знать Пугачеву! Наш разговор продолжался минуту, но, как ни странно, мне показалось, что примирение и не произошло и в то же время произошло.
Уже на севастопольском фестивале «Звездный прибой» в концерте, где пел я, она не отказалась участвовать. Я же наоборот стремился выступить в нем. К тому времени я был уже популярен и, кстати, пел хиты на стихи Дербенева, который с той давней встречи в доме Пугачевой стал моим постоянным автором. Так вот, организаторы фестиваля поставили мое выступление перед самым выходом Аллы, которая завершала концерт. И когда в тот вечер я увидел, что за моим пением из-за кулис наблюдает она сама, я понял — это судьба.
Потом была еще Америка, где мы работали в разных городах, но я звонил ей, поздравлял с успехом, посылал цветы. Ежедневно она получала цветы и в Москве, куда я вернулся осенью и почти сразу записал песню «Примадонна». Стоя у микрофона, я понимал, для кого ее пою. И тут же посылаю кассету с записью ей в подарок. Вовсе не с целью попасть снова в «Рождественские встречи» — у меня уже были расписаны гастроли на два месяца вперед. И каково же было мое удивление, когда мне позвонила администратор Лена Чупракова и сказала: