— Пусть поспит, бедняжка, притомилась от дальней дороги.
— Букашкина, поди сюда! — приказал Аркадий.
Не жена я ему, чтобы так командовать, но все же поплелась на звук его голоса. Мамонтов стоял, набрав в легкие побольше воздуха и драматически сложив руки на груди. При моем приближении он не испустил криков радости, а выразительно посмотрел на аквариум — икры не осталось ни одной штуки, самочка впала в панику!
— Только этого нам сейчас не хватало! — схватилась я за голову.
— Что будем делать? — Аркадий сделался мрачнее тучи.
Я не бюро советов. Мне нечего было сказать, тем более такому рыбному асу. И все же я попыталась хоть как-то разрешить этот сложный вопрос:
— Немедленно посади самочку к остальным! — предложила я.
— Но что мы скажем Вовану? — Аркашку больше заботило душевное равновесие Цветова, а не наше жалкое положение!
— Мы не нанимались нянчиться с его выводком, — отрезала я и пошла на кухню ужинать. Аркадий решительно потопал за мной, еще бы, из кухни неслись волнующие запахи, а отсутствием аппетита Мамонтов не страдал ни при каких условиях. Я давно заметила, что мужчины по своей сути жалки, но они отлично скрывают это при помощи самолюбия и хорошего аппетита.
Мы не успели прикончить свой ужин, как заявился Вовка Цветов. Все встретили его гробовым молчанием, обломились ему «щенки»!
Реакция Вована была необычной: он даже не вздохнул, просто стоял и смотрел на беспокойную самочку.
Дурак Мамонтов хотел разрядить обстановку и попытался бросить хоть пятнышко света на уныло-серый ландшафт Вовкиной души:
— Вован, все будет нормально, сейчас я посажу нашу «девочку» к «мальчикам», — он схватился за сачок, — и ей станет повеселее, а там глядишь и на новое икрометание сподобится! — суетился Аркашка.
Но Вован не произнес ни слова, даже любимое «блин!» потерялось где-то в закоулках его раненой души. Он просто отошел от аквариума, плюхнулся в кресло и стал бездумно переключать каналы телевизора. Никто не нашелся, что ему сказать.
Наташка тихонько вытирала слезы краем фартука, даже шмыгнуть носом она не рискнула в присутствии Вовки, отправилась на кухню реветь. Только я надумала припустить за ней, как ко мне обратился Вован:
— Капитолина, а не помрут мои «собаки», скажи только честно?!
— Что ты, Вовчик, — попыталась я его успокоить, — я пошутила тогда. Конечно, иногда рыбы заболевают и умирают, никто не застрахован от этого. Но от того, что умрет одна, другие не помирают, они продолжают жить, плодиться... Так и «собаки»! Пойми, Вовка, я не знала тебя еще тогда, вот и прикололась таким образом, не подумав даже, что ты так прикипишь к рыбкам. Такое редко бывает! Да, люди любуются рыбами, заботятся о них, но не воспринимают потерю икринок как трагедию всей жизни.