— Д-да, — слишком отстраненно, по мнению Тома, ответила Моника. Она казалась ему совершенно бесчувственной, слишком сдержанной, строго контролирующей выражение своего лица и интонации голоса.
— Кент вообще когда-нибудь упоминал Челси?
— Однажды.
— Что он сказал?
— Да так что-то.
— Ничего личного?
— Нет.
Том подумал о том, какими скрытными могут быть подростки.
— Удивительно, что их так потянуло друг к другу. Я целую неделю наблюдал, как они встречались у камеры хранения перед уроками, как салились рядом в столовой. И все надеялся, что это потому, что она должна была показать Кенту школу, но… нет… к сожалению.
Кто-то вышел из ресторана, сел в машину слева от них и уехал, оставив пустое пространство вокруг двух их автомобилей.
— Послушай, — сказала Моника, — я сейчас соврала тебе. Кент действительно сказал кое-что о Челси.
— Что?
Она быстро взглянула на Тома, словно набираясь храбрости.
— Что он завидует ей, что у нее есть отец.
Тому словно нанесли сильный удар. Минуту он не мог отдышаться. Моника продолжала:
— Мы поссорились из-за этого, что между нами бывает редко. Я наконец поняла, как для него важно узнать о тебе. Сейчас… самое время рассказать ему.
— Значит, ты сделаешь это? До понедельника?
— У меня нет выхода.
— Знаешь, — проговорил Том, — мой сын Робби не очень доброжелательно относится к Кенту. По правде говоря, думаю, он завидует его успехам. Не знаю, как они оба все воспримут.
— Все дело в том, что мы не знаем, как это воспримут все, за исключением меня. В моей жизни ничего не изменится. А вам всем придется пройти сквозь целую бурю эмоций.
Том задумался, вздохнул. Он немного сполз на сиденье и положил голову на спинку кресла.
— Как странно. Только сегодня я говорил Робби, что каждый новый человек вносит изменения в нашу жизнь, а каждый моральный выбор закаляет характер. Наверное, я говорил это о самом себе, но до настоящего момента не понимал этого.
Слева от них затормозила машина. Окошки в ней были открыты, играло радио. Том взглянул на водителя, и женщина за рулем, выключив музыку, улыбнулась ему и помахала пальцами.
— Привет, Том, — сказала она.
Гарднер выпрямился на сиденье, ему вдруг стало жарко.
— Привет, Руфь.
Она вышла из машины и направилась к нему.
— Ох, черт, — пробормотал Том.
— Кто это?
— Наша соседка.
Руфь заглянула к ним в кабину:
— Привет, Кл… ой, извините, я думала, что с тобой Клэр.
— Познакомьтесь, Моника Аренс, а это наша соседка, Руфь Бишоп.
Руфь слегка улыбнулась, ее глаза горели от любопытства.
— А я туг выскочила за хлебными палочками к ужину. Дин их обожает, и сегодня он наконец собирается поесть дома. — Она выпрямилась, продолжая с неприкрытым интересом рассматривать Монику, и обратилась к Тому: — Клэр дома?