Султан закатил глаза, и визирь увидел, что ему трудно дышать. Однако спустя мгновение его черные глаза снова остановились на Чикала-заде-паше, и Мехмед сказал голосом, в котором сквозила надежда и недоверие:
— Ты подаришь мне вторую девственность своей любимой наложницы, Чика? Мы возьмем ее вместе?
— Если бы не вы, господин, я бы вовсе не получил ее, — последовал льстивый ответ.
— Должен ли я понять, что ночью мы разделим милости этой женщины?
— До той границы, которая не допустит кровосмешения, мой господин, — подобострастно ответил визирь. — Если вы не будете полностью удовлетворены, я отберу девственниц, чтобы вы смогли развлекаться этой ночью.
Радостная ухмылка расплылась на лице султана Мехмеда.
— Отлично! Отлично! — одобрил он. — Никогда у меня не было друга лучше, мой дорогой Чика! Я рад видеть, что ты обрел прежнюю силу. Это Накш сотворила такое с тобой. Я прослежу, чтобы ее хорошо наградили, но после того как отведаю ее милостей. Ты помнишь то время, когда мы состязались, кто больше испортит девственниц за один день?
Визирь кивнул.
— Я помню, что вы победили, мой господин, — сказал он, ухмыляясь.
Султан встал.
— Пойдем. Поужинай вместе со мной, и мы предадимся воспоминаниям. Расскажи мне еще о Накш. Груди у нее красивые, Чика?
— Они похожи на фрукты из мрамора, и слаще я ничего не пробовал, даже у своей обожаемой Инсили. Ее кожа такая нежная, что малейшее прикосновение оставляет на ней отметины.
У меня все дрожит, когда я вижу следы моих пальцев как свидетельство, что я хозяин ее тела.
— К концу этой ночи ты будешь страстно желать ее, но сначала ты должен выполнить свои обязанности, Чика, — сказал султан добродушно.
— Я всегда исполняю свои обязанности, мой господин, и когда я на вашей службе, и когда свободен, — последовала ответная колкость, и султан рассмеялся.
Они проходили через сад, из которого открывался вид на Город, и неожиданно султан показал рукой в сторону города.
— Посмотри-ка, Чика! Неужели в городе пожар?
Визирь всмотрелся в темноту и увидел красноватое свечение.
— Хассан-бей сделал свое дело быстро, — сказал он. — Это Горит в Балате. Наверное, я должен идти.
— Подожди, — сказал султан. — Я прикажу двум отрядам янычар быть готовыми отправляться в течение часа, но пожар в Балате маленький. Беспорядки только начались, мой друг. Пусть еврейский квартал разгорится как следует до твоего ухода. Сейчас время что-нибудь съесть, Чика.
Мехмед улыбнулся.
— К утру я стану гораздо богаче, а Кира обеднеют. Убей их всех, Чика! Я не хочу, чтобы они преследовали меня в моих снах, как мои братья преследуют меня все эти годы. Я все еще вижу их доверчивые личики, хотя самый старший из них, Мамуд, смотрел на меня понимающими глазами. Он знал! Я по-прежнему вижу эти глаза в моих снах! Убей их всех! Уничтожь их!