В глазах девушки засветилась надежда, и она энергично закивала головой:
— Благодарю вас, миледи! Благодарю вас!
— Поклянешься ли ты, что будешь служить только мне, Нен? Поклянешься ли ты именем Господним? Нен на мгновение замешкалась.
— Конечно, миледи! Клянусь именем Господним.
— Тогда тебе нечего больше бояться. Теперь скажи, откуда у тебя эти ужасные синяки?
Девушка залилась краской и посмотрела на Кевена Фитцджеральда, но промолчала, и Эйден поняла, что она боится.
— Господин Фитцджеральд изнасиловал тебя? — тихо спросила она.
— Да, миледи. Он грозился, что убьет ребенка, если я не уступлю ему.
— Больше он тебя не тронет, — спокойно сказала Эйден и потом вернулась туда, где Кевен Фитцджеральд стоял, разговаривая с дедом, который так и не встал со своего места.
Она пробуравила старика таким яростным взглядом, что он немедленно обратил на нее внимание и, сам того не желая, выслушал ее слова.
— Если, — сказала Эйден голосом, не допускающим возражений, — это несчастное отродье вашего брата еще раз тронет няньку моей дочери, клянусь, я перережу ему горло. — Потом она презрительно посмотрела на Кевена:
— Какой ты храбрый кавалер, Кевен Фитцджеральд: продал беспомощную невинную женщину в рабство, а теперь пробуешь свои силы на несчастной, перепуганной девчонке. Меня тошнит от тебя! — Повернувшись к нему спиной, она обратилась к Рогану Фитцджеральду, — Где я должна спать? Сейчас уже слишком поздно возвращаться на побережье.
— Ты хочешь уехать, даже не пожив у меня? — растерялся старик.
— Я бы уехала, если бы у меня был факел, но ваша проклятая темнота непривычна для приезжих, а дорога обрывиста. Я не хочу подвергать опасности моего ребенка, моих людей и моих лошадей. Утро — подходящее время для отъезда, дедушка. Надеюсь, что в эту единственную ночь я буду в безопасности в вашем доме?
— Ну, девочка, к чему оскорбления? — недовольно сказал он.
— Поклянитесь именем распятого Христа и памятью моей матери, — холодно приказала она.
— Клянусь, — рявкнул он и злобно посмотрел на нее, потому что отчетливо понимал, с каким презрением она относится к нему.
— Где я буду спать?
— Ты можешь пойти с нянькой и ребенком на верх башни. Там только одна комната. Твои люди могут спать на конюшне.
— Двое моих людей уже занимаются лошадьми на конюшне, — сказала она. — Клуни и Херри будут спать у моей двери, чтобы отбить охоту у посетителей ходить в гости по ночам.
— Ты оскорбляешь меня, — проворчал Роган Фитцджеральд. — Насколько я помню, твоя мать была ласковой и послушной девочкой. Ты на нее совсем не похожа, ни поведением, ни лицом. Я вижу только англичанку.