— Я постараюсь, дорогая, дать тебе все, что ты захочешь А уж детей особенно.
Внезапно она счастливо засмеялась и, привстав на локоть, заглянула в золотистые глаза мужа:
— Я люблю и любима, — произнесла она. — И что бы ни было в моей жизни прежде, в свете нашей любви это не имеет значения. А если бы имело, я бы уже все вспомнила. Я знаю, я Скай, возлюбленная жена Халида эль Бея, великого Алжирского Сводника.
Найл Бурк лежал на спине, откинувшись на надушенные подушки. Он впервые за долгие недели раскрыл глаза и увидел вдали голубые горы. За окном буйно росли душистые гардении, розы, лаванда. Стены дома были увиты цветущим виноградом. Птицы пели — во всем ощущалась трепещущая жизнь.
Найл понял, что возвращается к жизни. Но ему страстно хотелось умереть.
Резная дубовая дверь комнаты открылась, пропуская девочку, чьи глаза при виде Найла засветились.
— Ах, сеньор Найл, наконец вы очнулись. Я Констанца Мария Алькудия Гидадела. Мой отец — губернатор этого острова, и вы в его доме. — Она поставила поднос на стоявший рядом столик.
Найл спросил.
— А что это за остров? , Девочка от смущения зарделась:
— О, сеньор, простите меня. Вы на острове Мальорка. — А как я сюда попал?
— Вас принесли с кораблей, на которых вы путешествовали с капитаном Мак-Гвайром. Он объяснил нам, что вы большой господин.
Найл еле удержался от улыбки:
— А Мак-Гвайр еще здесь, сеньорита Констанца?
— Да, сеньор Найл. Хотя остальной флот ушел несколько недель назад, он отказался вас покинуть. Он сказал, госпожа ему бы этого не простила. Вы хотите его видеть?
Найл кивнул, и девочка потянула плетеный шнурок колокольчика у его постели.
— Ана, приведи ирландского капитана, — приказала она появившейся служанке и повернулась, чтобы поправить подушки Найла. Он ощутил аромат роз, и его пронзила боль. Констанца что-то налила из запотевшего кувшина из майолики и подала ему бокал.
— Сок из апельсинов из нашего сада, — объяснила она, — Выпейте. Он придаст вам силы. — В ее движениях, когда она подавала бокал, сквозило изящество. Потом она села рядом и, достав из кармана маленькие пальца, принялась вышивать.
Терпкая освежающая прохлада потекла ему в горло. Он потягивал сок и разглядывал девушку. Она была совсем маленькой, с тонкой талией и полной грудью, золотистой кожей, каштановыми волосами. Глаза напоминали фиолетовые анютины глазки.
Найл осмотрел комнату. Она была просторной, с белыми стенами и красным изразцовым полом. У одной из стен стоял шкаф с искусно вырезанными дверцами, а у французского окна — напротив его застеленной шелками кровати — длинный ореховый стол. У стола — два стула, а у кровати — расшитое кресло.