– Неужели ты еще не удовлетворен тем, что разбил сердце Эмили и оскорбил гостью? – прошипел он сквозь зубы. – Немедленно извинись перед женой, иначе она овдовеет еще до того, как ты успеешь лишить ее невинности, ибо, клянусь Богом, я прикончу тебя самолично, чтобы восстановить фамильную честь, о которой ты, похоже, нисколько не заботишься.
Повернувшись, он сделал знак музыкантам, и те заиграли быстрый рил. Кайрен подтолкнул брата к новобрачной, а сам подошел к бледной как смерть мачехе, поцеловал ее пальцы и повел танцевать. Впервые в жизни ему стало искренне жаль эту женщину.
– Итак, мадам, – прошептал он, – попробуем исправить неприятности, которые навлек на нас ваш сын.
– О, Кайрен, неужели нам это удастся? – дрожащим голосом прошептала та.
– Мы должны, мадам, – строго ответил он.
Сэр Шейн, придя в себя, поклонился матери Эмили.
– Может, и мы тряхнем стариной, пока наши дети улаживают это маленькое недоразумение? – предложил он и повел потрясенную мистрис Эллиот в круг танцоров. Ее муж, позабыв о дочери и новоявленном зяте, пригласил на рил стоявшую рядом даму.
Невеста с женихом остались одни.
– Она околдовала тебя, – спокойно объявила Уильяму Эмили. – Теперь я это ясно вижу, бедняжка ты мой. Она коварная, грешная особа, но я люблю тебя, Уильям, и помогу справиться со злым волшебством, если ты мне позволишь. – Встав на носочки, она дотянулась до его щеки и поцеловала. – Больше тебе не придется с ней видеться. Завтра мы уезжаем в свадебное путешествие, а когда вернемся, твоя мама позаботится о том, чтобы ноги леди Линдли не было в Меллоу-Корте и на тех балах, что мы посетим. Я просто шокирована ее бесстыжим поведением на людях! Думаю, нужно постараться, чтобы и Кайрен больше не жил с нами. Твоя мать столько лет великодушно терпела его присутствие, но он никогда не изменится, неблагодарный негодяй, а мы не можем позволить, чтобы католик развращал наших детей, мой дорогой. Что ни говори, а когда-нибудь этот дом станет твоим. Ему все равно придется убраться отсюда. Все будет прекрасно, дорогой! Нас ждет долгая счастливая жизнь.
Уильям поражение уставился на нее. До этого момента он и не подозревал, сколько в ней силы.
– Эмили, – пробормотал он, – мне так жаль… Она нежно прижала тонкие пальчики к его губам.
– Все забыто и прощено, дражайший Уильям. Эта распутная аристократка играла тобой, приворожила какими-то зельями. Но все это было до нашей свадьбы и не имеет для меня никакого значения. И хотя я не одобряю публичных проявлений чувств, думаю, наши гости скоро забудут о размолвке, если ты поцелуешь меня в губы, дорогой. А потом мы пойдем танцевать.