— Отец! — крикнул я. — Мы пришли! — Тишина в ответ. Прислушался: ни звука шаркающих шагов, ни хриплого дыхания. Проморгал! Господи!.. — Ба-а-а-тя!!!
«Назад… Назад… — молотком долбило затылок. — Но тогда все насмарку. Тогда они победили». И я решил идти дальше.
— Ба-а-а-тя! — снова позвал я. Эхо ответило: «А-а-хя! А-тя!»
Дверные запоры были так крепки, что пришлось подорвать их бронебойной гранатой.
Бросился на пол. У-ух! Над головой просвистели кинжалы иззубренных щепок и железные обломки. Когда дым рассеялся, я обнаружил в двери дыру высотой полсажени и шириной вдвое меньше. Надо исхитриться и пролезть внутрь сквозь ощетиненное древесными занозищами и стальными заусеницами отверстие.
У синских и-чу есть такой прием — «змейка». Тело словно лишается костей, превращаясь в гуттаперчу. При хорошем владении змейкой можно просочиться сквозь маленькую форточку или проползти в лисью нору. Я не был столь умелым и не мог уменьшать размеры тела: что выросло, то выросло. Но эта дыра как раз приходилась по мне — если бы не пики, торчащие сверху и снизу-После секундной заминки я сунулся туда — будь что будет! Ободрав кожу с плеча, загривка и колен, безнадежно испортив одежку, я очутился на той стороне. Кинул взгляд кругом и обмер.
Посреди круглого зала с куполообразным потолком громоздилась черная туша. Она дышала, регулярно вздымая неподъемные телеса, урчала и булькала колоссальным складчатым брюхом, двигала руками, казавшимися в сравнении с торсом младенческими ручонками. Утопленная в складках тулова грушевидная голова была едва заметна. Она чуть высовывалась из колышущегося студня затянутых жиром плеч при выдохе и снова исчезала в недрах при вдохе.
Тушу освещали масляные лампы. Она была голой, хотя можно ли назвать голым слона или бегемота? В ней трудно было распознать человекообразное существо — только если поборешь тошноту и внимательно приглядишься. Самое удивительное: туша мне что-то говорила. Вернее, пищала — почти на грани ультразвука. Произнесла тираду, умолкла, иссверливая меня черными бусинами птичьих глаз. Потом заговорила снова. Я понял смысл сказанного лишь со второго раза.
— Нгомбо закончились… Я хочу есть… Ты приведешь мне корм…
— А если я откажусь? — Слова мои ничего не стоили — я лишь пытался выиграть время. Надо было придумать мало-мальски здравый план действий.
Туша всплеснула ручонками, каждая из которых на самом деле была вдвое толще моей. Почему-то казалось, что и вдвое сильнее. И тотчас из-за ее спины возникли восемь черных, до пояса обнаженных человек с лоснящимися от пота торсами и лицами. Быстро-быстро перебирая ногами, негры тащили на деревянных носилках здоровенный дымящийся котел.