— Теперь понятно, какое ко всему этому отношение имел Мэйпоул. Бедняга. Вот почему, когда он прознал про тебя, то воспылал желанием стать шахтером. Я никак не мог понять, с чего это взбрело ему в голову.
— Он как-то проходил мимо шахты и увидел меня. — Шарлотта обессиленно привалилась к стене.
— И больше тебя никто никогда не узнавал?
— Там же никто не знает Шарлотту Хэнни.
— Так значит, ему нужно было с тобой сравняться. «Моя Роза», — писал он. Значит, это была ты.
— Мне жаль Джона. Я пыталась отговорить его. Но он сказал, что поработает только один день.
— И предложил Биллу Джейксону поменяться местами. Билл наверняка встревожился, что Мэйпоул все узнал, но ради своей любимой Розы, настоящей Розы Мулине, согласился. Чтобы она могла продолжать есть шоколад, пока ты шатаешься по трущобам.
— Это не шатание по трущобам. Это свобода, ощущение, что у тебя есть голос, способный потребовать не только того, чтобы тебе принесли чашку чая. Свобода чувствовать свое тело, у которого есть желания и которое способно удовлетворять их. Свобода ходить с голыми руками и материться, когда захочется. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Свобода иметь любовника.
— Дурака, который ничего не понимал.
— Ничего подобного.
— Я был очень большим дураком? — спросил Блэар. — Сколько народу знало? Фло, Мэйпоул, Смоллбоун, Билл?
— Только они. Больше никто.
— А Роуленд знает, что собирается жениться на шахтерке? Ему, как будущему лорду и владельцу имения, это должно доставить массу удовольствия.
— Нет.
— Почему ты вообще за него выходишь? Почему сдалась и уступила?
— Передумала. Тебе-то какое дело? Тебе ведь только бы вернуться в Африку, больше ничего не надо.
— Не хочу оставлять тебя ему. Тебе кажется, что Роуленд всего лишь неприятный кузен, из которого выйдет неприятный муж. Ничего подобного. Он убийца. Я видел, как он убивал африканцев только потому, что те сворачивали направо, когда нужно было повернуть налево. И он уже не может без мышьяка. Я сам наполовину такой же, так что в этом разбираюсь. Хуже того: он ненормальный. Если он обнаружит в тебе хоть малую частичку от Розы, считай, что тебя нет в живых.
— Ну, это была только игра.
— Не только. Мне Роза в тебе нравилась. А он ее возненавидит. Сварливая, злобная и занудная Шарлотта могла бы протянуть с ним год-другой, но тебе это не удастся.
— С тобой я притворялась.
— Нет, все было по-настоящему. Как минимум многое.
— Какое это имеет значение? У меня нет выбора. Я не Роза, я Шарлотта Хэнни и через две недели выхожу замуж.
— Когда ты была Розой, то просила, чтобы я взял тебя с собой в Африку.