Возле двери Кэндис остановилась и сорвала с головы кепку, так что волосы золотым каскадом рассыпались по плечам. Несмотря на злость, она была ослепительно хороша.
— Деньги — не самое главное достояние человека, Остин. Главное — это любовь. Я усвоила этот урок дорогой ценой.
С этими словами Кэндис швырнула кепку в его сторону. Остин поймал ее. Как ему хотелось стереть с лица Кэндис выражение, полное мучительной боли!
— Я подожду в прицепе, — сказала она, — пока ты поговоришь со своим братом.
— Кэндис, я…
Дверь захлопнулась, оставив Остина в одиночестве. В душе у него был полный хаос.
* * *
Разразился громкий скандал, и репортер, которому Кэндис обещала дать интервью, воспользовался этим на полную катушку и опубликовал сенсационную историю, дополненную фотографиями Кэндис и Остина у бассейна.
Кэндис попросту ни о чем не думала — ни о публичном разоблачении, ни о скандале, ни о деньгах Вансдейлов. Она даже не поинтересовалась тем, как газетчики все это расписали.
Всю следующую неделю она старалась забыть Остина. Старалась, но не смогла. Все, на что она обращала свой взгляд, говорило о нем. Кусты живой изгороди, формой напоминавшие разных животных, восточные ковры, Тайни и ее щенята, собачья будка, кресло-качалка, отреставрирован-ное им для детской, и сама эта комната. В ней сконцентрировалась самая суть Остина.
Кэндис подумала, не стоит ли переделать детскую, чтобы прогнать мучительные воспоминания, но когда она смотрела на калейдоскоп красок, на уникальный декор, на изображения мишек на стенах, то понимала, что не хочет и не может изменить ни единой мелочи.
Остин Хайд ранил ее в самое сердце, но он остался здесь навсегда, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Она не могла позволить себе уничтожить хотя бы один мазок его кисти.
Кэндис со вздохом уселась в кресло-качалку у окна и принялась разглядывать картины в рамках. Их было восемь, и каждый танцующий мишка одет в особый костюм, от лохмотьев бродяги до элегантного смокинга. Любимцем Кэндис был медведь в линялых джинсах и драной рубашке, расстегнутой до пояса. Его веселая ухмылка и лихой вид напоминали ей о том, кто его нарисовал.
Остин. С каждым днем Кэндис все больше тосковала о нем, и чувство одиночества все сильнее овладевало ею. Когда она узнала, что Остин — отец ее ребенка, ее первая реакция была мгновенной и однозначной. Кэндис ощутила бурный восторг — ведь именно этого она так хотела. Но почти в ту же минуту в душу закрались отвратительные сомнения и отравили ее радость. Зачем, с какой целью Остин подружился с ней, с какой целью стал ее любовником? Может, он и сам не сознавал, что все свои поступки совершает ради и во имя ребенка?..