— Вы действительно этого хотите?
— Да. Если, конечно, это не кажется вам бестактным с моей стороны.
Плечи Варгаса поникли.
— Это произошло примерно три года назад. Ее звали Кристина. Кристина Рибадео. Девушка из аристократической семьи Севильи. Ее отец — граф Рибадео, а мать — дальняя родственница короля Хуана, отца королевы Изабеллы. Ей было тогда двадцать пять лет. Мы повстречались с ней декабрьским вечером, двадцать первого декабря, если точно, на свадьбе одной общей знакомой, дочери маркиза де Феррола. Описать вам эту встречу? Попытаться объяснить с разумной точки зрения, что произошло? Это невозможно. Обычно это называют «как громом поразило». Смешная фраза, но я не знаю, как выразиться иначе. Если бы я попытался описать это чувство, то сказал бы, что это не только порыв сердца, но и души. То есть такое, какое можно испытать лишь раз в жизни. Когда полностью погружаешься в слепое счастье любить, беззаветно, без оглядки, потому что знаешь — или думаешь, что знаешь, — что объект твоей любви — наконец-то найденная твоя половина. Много позже я понял, что такая любовь, какой бы настоящей и реальной она ни казалась — всего лишь попытка, проба. Я бы сказал, что это как набросок по сравнению с законченным творением гения.
Он сжал руку Мануэлы, словно черпал из ее ладони силы продолжать рассказ.
— Полагаю, это чувство было взаимным, — осмелилась предположить она.
— Я так думал. И довольно долго был в этом полностью уверен. Я и представить не мог, что такое чувство может не быть взаимным. Я ошибался. Можно узнать кого-то, с кем когда-то давно встречался, но совершенно не обязательно, что этот человек узнает вас. Кристина Рибадео не увидела во мне той частички себя. Но тогда я этого не знал. — Варгас немного помолчал. — В тот вечер наш разговор был из тех, что вы вынуждены вести в присутствии посторонних, тогда как всем сердцем жаждете остаться наедине. Празднество подходило к концу. Мы должны были вот-вот разлучиться, а я никак не мог сообразить, где и как смогу снова ее увидеть. Я не смел ни на что решиться. Из предосторожности, из застенчивости, из боязни выставить себя на посмешище, но более всего потому, что мне казалось, будто я сплю, и этот сон рано или поздно закончится. И тут произошло нечто неожиданное: она сделала первый шаг. Кристина упомянула, как бы мельком, что каждое воскресное утро она ходит на мессу в собор, а потом со своей дуэньей гуляет в саду Лас-Делисиас. Я впитывал ее слова, словно это были заверения в любви.
— И вы не пропустили этого свидания…