Она молча покачала головой, боясь выдать свои чувства.
Он заговорил мягче и нежнее:
— Ты скучаешь по дому? Она опять покачала головой.
— Ты не хочешь сказать мне, чем я расстроил тебя, любимая?
— Дело не в тебе, Митчелл, — заверила его Тори. Она отвернулась, достала из ящика стола салфетку и вытерла слезы. Он хочет знать. Наверное, можно и сказать ему. — Ты подарил мне такое же дерево, какое у меня было дома. Значит, ты все понимаешь.
— Что понимаю? То, что твое дерево символизирует для тебя покой, безопасность, небо?
— Да.
— Разве я единственный, кто это понимает? Она покачала головой:
— Когда я была ребенком, этого никто не понимал. Когда я выросла, единственным человеком, знавшим, как много для меня значит это дерево, была Элис.
— Элис Фрэйзер — хорошая женщина. Тори печально вздохнула:
— Если б ты знал, как буду скучать по ней!
— Скучать?
Она засмеялась тем загадочным женским смехом, который обычно сбивает мужчин с толку.
— У меня есть подозрение, что Элис Фрэйзер не вернется в Штаты.
Митчелл был поражен:
— Ты хочешь уволить ее?
— Уволить Элис?! — воскликнула Тори. — Да я скорее отрублю себе правую руку. О Боже, как ты мог такое вообразить! Я говорю о Маккламфе.
— Элис и Йен.
— Элис и Йен, — повторила она.
— Так вот почему он сказал сегодня «моя Элис». А я-то удивлялся! Ну и ну! — Он хлопнул себя по колену.
— А меня это не удивляет, — сказала Тори. — Кстати, моя потеря для тебя — приобретение. — Она подошла к окну и подняла штору, которую уже опустили на ночь. — Как мне всегда хотелось, чтобы она встретила настоящего мужчину, верного спутника на всю жизнь! — Девушка вздохнула. — Я думаю, она сама удивлена, что это случилось с ней.
— Я полагаю, для Йена это тоже сильное потрясение.
— Они прекрасно смотрятся вместе.
Митчелл немного подумал и глубокомысленно заключил:
— Главное, что они кажутся прекрасными друг другу.
— Если бы у нас сейчас была бутылка шампанского, я бы, пожалуй, выпила бокал за наших друзей, — сказала Тори, опуская штору.
— Только скажи, и через несколько минут нам принесут бутылку охлажденного шампанского и пару фужеров, — с готовностью предложил Митчелл.
Тори покачала головой:
— Лучше в другой раз. Когда счастливая пара сделает официальное сообщение.
— Ну что ж, в таком случае ложись спать. Уже поздно.
— Это я уже слышала.
— Иначе мне придется уложить тебя насильно.
— А вот этого ты еще не говорил.
Вдруг она заметила, как странно изменилось лицо Митчелла. Он рывком поднялся с кресла и направился прямо к ее постели. Остановившись у ее изголовья, Сторм спросил с выражением легкого замешательства на красивом лице: