— Не позволяйте им понять, что вы чувствуете, мисс Блэйк, — негромко, но твердо сказала Энид Притт. — Это напугает их еще больше. Снимайте пальто и принимайтесь за работу. Только в нашу больницу уже поступило не менее ста пятидесяти раненых, и морг быстро заполняется. Предупредили, что нужно ожидать новых поступлений.
— Я не видела таких ужасов с сентября сорокового года.
— Именно поэтому эти люди так в вас нуждаются. А теперь, молодая леди, за работу и поживее, как вы это умеете.
Энид Притт направилась дальше по приемному покою, словно полководец, объезжающий поле битвы. Кэтрин заметила, как побранила она молодую медсестру за неопрятный вид. Энид Притт не заводила любимчиков, она была равно строга и с медсестрами, и с волонтерами. Кэтрин повесила пальто на вешалку и окинула взглядом вестибюль, заполненный ранеными. Она решила начать с маленькой девочки, прижимавшей к груди полуобгоревшего плюшевого мишку.
— Где у тебя болит, маленькая?
— Ручка болит.
Кэтрин закатала рукав свитера девочки. Рука, по всей видимости, была сломана. Ребенок все еще пребывал в шоке и не сознавал боли. Кэтрин продолжила разговор, пытаясь отвлечь девочку от мыслей о травме.
— Как тебя зовут, солнышко?
— Эллен.
— Где ты живешь?
— В Степни, только нашего дома там больше нет. — Ее голос звучал спокойно, словно она не испытывала никаких чувств.
— А где твои родители? Они здесь, с тобой?
— Пожарник сказал мне, что теперь они вместе с Богом.
Кэтрин ничего не ответила на это, только слегка пожала здоровую руку девочки.
— Скоро придет доктор и полечит тебе ручку. Только сиди, не шевелясь, и не двигай рукой. Хорошо, Эллен?
— Да, — ответила девочка. — Вы очень красивая.
Кэтрин улыбнулась.
— Спасибо. Знаешь, что я тебе скажу?
— Что?
— Ты тоже.
Кэтрин пошла дальше. Пожилой человек с рассеченной на темени лысиной взглянул ей в лицо, когда Кэтрин осматривала его рану.
— Я в полном порядке, молодая леди. Тут много народу с куда более серьезными травмами. Позаботьтесь сначала о них.
Она пригладила растрепанное кольцо седых волос, обрамлявшее лысину, и повиновалась. Снова и снова она видела у англичан это качество. Решение Берлина попытаться возобновить блицкриг означало, что там сидят дураки. Ей было жаль, что она не имеет права сообщить им об этом.
Кэтрин шла по вестибюлю, оказывая ту или иную предварительную помощь раненым, и за работой слушала их рассказы.
— Я сидел в кухне, наливал себе в чашку этот треклятый чай, и тут ба-бах! Тысячефунтовая бомба грохнулась прямо под мою треклятую дверь. А потом помню только, что я тихонечко лежу себе на спине там, где только что был мой треклятый сад, и пялю зенки на кучу щебня, которая осталась от моего треклятого дома.