Мирко, однако, никогда не делился с кем попало своими наблюдениями. Он чувствовал и лес, и землю, и тварей лесных, и понимал, что нет в них того бездонного, жуткого страха, что медленно наползал с севера, грозно придвигаясь темной зимой и отпуская ненадолго летом. От этого страха и уходил Мирко на незнакомый юг, сам не понимая до конца, зачем покидает теплый дом на склоне огромного круглого холма, с вершины которого можно было разглядеть дышащую свежестью и прохладой, быструю в этом месте Плаву.
Утро сделалось туманное, в лесу было сыро и парило — день обещал быть теплым. Трава и ложе, сооруженное Мирко, покрылись влагой. Костерок догорел, но горячие угли, подернутые толстым слоем пепла, остались, так что запасенные с вечера и укрытые рогожей сухие дрова быстро дали озябшему человеческому телу животворное тепло. Обогревшись, Мирко отправился к неглубокому оврагу, по каменистому дну которого журчал ручеек. Вода в нем была студеной и вкусной. Набрав полное кожаное ведерко и клепаный железный котелок, путник возвратился к месту ночевки. Скоро из котелка аппетитно запахло ячменной кашей, приправленной сушеным мясом, корешками и пахучими травками.
Мирко знал, что уж летом-то он в лесу не пропадет: здесь найдутся и укрытие от непогоды, и сытная еда. С собой он взял только запас сушеного мяса, ячменные лепешки, зерно для каши и сухари. Без хлеба прожить трудно: в нем и сила земли, и солнечный свет, одним словом — здоровье и разум живого мира. В остальном же лес давал все что нужно. Парень не мог похвастаться тем, что бил влет птицу в небе или доставал точнехонько в глаз шуструю белку, не отличался медвежьим чутьем на сладкую малинку и дикий мед. Но расставить силки на зайца, подстеречь тетерева, подстрелить пестрого оленя, набрать грибов на похлебку или ягод на отвар, поймать серебристую рыбину в лесном озерке или речке — всему этому он был научен с детства, и никто в Холминках — так звалась его деревня — не сказал бы, что Мирко Вилкович увалень и лоботряс. Само собой, знал он, и как излечить рану, как сварить нехитрое снадобье от разных хворей, как не прогневить обидчивых лесных духов, как заговорить растревоженную гадюку, чтобы, не убивая неповинную тварь, самому остаться невредимым. И, наконец, как поладить с главным лесным хозяином — лешаком.
Светало, но солнце в конце лета уже не слишком спешило. Мирко успел поесть наваристой каши, запил остатками ягодного отвара, вычистил пучком травы котелок, затушил и завалил дерном костер. Не забыл он и поблагодарить за приют громовое дерево — живая, шероховатая и твердая кора дуба мелко дрогнула и ответила теплом. Закинув за спину берестяной короб с нехитрыми пожитками, он взял крепкий березовый посох, который помогал взбираться по холмам и служил надежной защитой, и двинулся дальше.