— Второй этаж, налево, — крикнула она мне вдогонку, когда я направилась к лестнице.
Дежурной по аэровокзалу оказалась полная высокая крашеная блондинка лет сорока пяти в форменной рубашке с погонами. Натянув на лицо маску тревожной наивности, я неуверенно шагнула в кабинет.
— Понимаете, — сбивчиво начала я, — мой муж.., он.., как бы это вам объяснить…
— Да вы присаживайтесь, — низким грудным голосом дружелюбно предложила дежурная и указала мне на стул.
— Должен был.., вчера прилететь…
— Да вы не расстраивайтесь, — блондинка заботливо пододвинула мне стакан с водой, — вот, выпейте.
Мой расчет на то, чтобы вызвать жалость к себе, оказался правильным. Я подняла стакан трясущейся рукой и с трудом влила в себя теплую воду.
— Ну, что там у тебя? — Блондинка вдруг перешла на «ты».
— Овчаренко Юрий Анатольевич, должен был прилететь вчера вечерним рейсом из Москвы, — скороговоркой выпалила я.
Блондинка со вздохом достала откуда-то снизу журнал в картонной обложке и положила его на стол перед собой.
— Вообще-то, этого не положено…
Она начала листать журнал, я напряженно вглядывалась в мелькающие страницы.
— Он был с приятелем, — пояснила я, — Борщовым Вячеславом Михайловичем.
— Может, и не улетал твой с приятелем-то, — предположила блондинка, — знаешь, как бывает, нам они говорят, что в командировку, а сами налево.
Она как-то смешно присвистнула в конце фразы.
— Нет, — уверенно произнесла я, — мой не такой. Он любит меня.
— Да ладно тебе, — блондинка махнула рукой, — все они одинаковые. Ага, — ее пухлый палец застыл посреди страницы, — Овчаренко, говоришь?
— Да, — я утвердительно кивнула головой, — Юрий Анатольевич.
— Прибыл твой Юрий Анатольевич, вчера в семнадцать двадцать.
— А где же он? — Роль простушки мне сегодня решительно удавалась.
— Известно где, — хохотнула блондинка, — я ж тебе сказала — все они одинаковы.
— Вы хотите сказать, он с другой…
— Ясно, с бабой, — закончила за меня дежурная.
— А Борщев, — не унималась я, — Вячеслав Михайлович Борщев?
Пухлые пальцы снова забегали по странице.
— Есть и Борщев, — со знанием дела произнесла блондинка, — вместе с дружком и загуляли.
Она с хитрым прищуром посмотрела на меня и покачала головой. Делая вид, что уничтожена ее жалостью, я опустила глаза.
— Да вернется твой ненаглядный, — приободрила меня блондинка, — нагуляется и вернется.
На этой оптимистической ноте я решила закончить наш разговор. Поблагодарив тучную дежурную, я вернулась к машине и, прежде чем включить зажигание, некоторое время сидела неподвижно, погрузившись в раздумья, так и сяк вертя в уме загадку возвращения или, вернее, невозвращения Овчаренко и Борщева.