«Смахивает на бульварный роман», — не удержалась я от иронического замечания, которое тем не менее не высказала вслух. И правильно сделала, потому что одного взгляда на Родиона было вполне достаточно, чтобы увидеть, что он захвачен по-настоящему.
— Ничего… — выдавила я из себя, — но…
Мое «но» потонуло в горячем омуте долгих поцелуев. Чем дольше это длилось, тем бесповоротное я теряла контроль над ситуацией. Мои губы уже не только отдавались его поцелуям, но сами жадно искали рот Родиона, который, откинув сиденье, вдавил меня в него всей тяжестью своего мускулистого тела.
— Подожди, — прорываясь сквозь ласки и поцелуи, прохрипела я, — Шнай…
— Пошел он к черту! — Родион принялся стягивать с меня брюки и разоблачаться сам.
Целуя меня, он не закрывал глаз, как это делает большинство людей, а смотрел на меня, точно изучал. Он не прикрыл век даже тогда, когда вошел в меня, только на его лице появилась сладострастная улыбка.
Он так крепко и в то же время бережно зажал мое лицо в своих сильных и сухих ладонях, что не было никакой возможности уклониться от его сумасшедших поцелуев. Он следил за малейшим проявлением эмоций на моем лице, точно боялся упустить что-то важное в самом бытии, не отведать драгоценной эссенции жизни.
Вскоре улыбка на его лице сменилась почти страдальческой гримасой. На секунду он закрыл глаза, его руки выпустили мое лицо и сжали мои ягодицы. Я что было сил обняла его и, немного приподнявшись, стала осыпать поцелуями его разгоряченное лицо, чувствуя накатывающую волну оргазма.
Перед самым финалом Родион так сильно прижал меня к себе и так глубоко вошел в меня, что я невольно вскрикнула. Страшная судорога сотрясла его тело, ив ту самую секунду на невидимой, но сладкой границе взлета и падения, когда я ощутила, как меня захлестывает дикое острое наслаждение, Родион издал приглушенный вскрик и потом громко застонал.
Целую минуту я путешествовала по эдемским садам, не отдавая себе отчета, где нахожусь.
Все смешалось в моем воспаленном воображении. Потом на меня снизошла такая первозданная тишина, что я почувствовала себя вырванной из потока жизни и погребенной под сводами египетской пирамиды, подобно фараоновой жене.
Когда я разомкнула веки, первое, что я увидела, было отрешенно-блаженное лицо Родиона, который смотрел на меня немигающим взглядом. С нас градом струился пот, Родион все еще учащенно дышал, но мы были счастливы.
— Я знал, что мне повезет с тобой, — удовлетворенно сказал он и облизнул мокрые от пота губы.
— Хоть выжимай, — со смехом Сказала я, имея в виду свою блузку.