Обычно солома горит быстро и бездымно, но то ли ее, то ли тряпки пропитали какой-то дрянью, так что через несколько мгновений помещение наполнилось ядовито воняющим дымом и люди, позабыв обо всем, ринулись к выходу. Я стремительно прыгнул в сторону, свернув в ближайший боковой коридор, и тут же налетел на нечто мягкое, большое и теплое. Нечто толкнуло меня к стене, зажало своей ладонью мой рот и прошипело неожиданно знакомым голосом:
— Тихо, Птенец! Не трепыхайся…
Отсвет бушевавшего за углом огня все же позволял рассмотреть кое-что, и я потрясенно вытаращился, узнавая Вевура. Он тоже заметил это и подмигнул, усмехнувшись.
— Какая встреча… Ты определенно сумасшедший, Птенец! Что ты здесь делаешь?
Я мотнул головой, освобождаясь, но промолчал, дожидаясь, пока последние певчие звериного хора, задыхаясь и кашляя, пронеслись мимо. Дым стелился за ними тяжелым шлейфом, цепляясь за полы балахонов и словно умоляя задержаться и закончить спектакль. В наш коридор дым почти не проникал, и дышать здесь можно было относительно спокойно.
— Ты, я так заметил, всегда выбираешь странные места для ночных прогулок? — полюбопытствовал Вевур, изучая меня пристальным взглядом. — Вчера кладбище, сегодня… Как ты сюда попал?
— А как вы сюда попали? — осведомился я, сдерживая кашель.
— Пришел вот по этому самому коридорчику, — пояснил вполне дружелюбно Вевур, кивая в направлении основного хода. — Вошел в дом, открыл люк и спустился по лестнице…
— Вот и я так же… — проворчал я.
— Смелый Птенец! Просто до безрассудства… — задумчиво сообщил отсутствующим слушателям Вевур. — И зачем же тебя понесло в это пекло?
— А вас?
— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
— Только когда не вижу оснований давать ответ.
— Гм, — Вевур помахал ладонью перед лицом, разгоняя дым. — Разумно, хотя и не вежливо… — Он выглянул в центральный ход, огляделся и, не спеша, направился к месту последних событий.
Я машинально двинулся за ним, просто потому, что дыма там теперь было меньше, чем в везде. Костер еще пылал, но уже чистым и ровным огнем. От соломенного чучела остались лишь лохмотья, почерневшая, хотя почти целая куртка и клочок драконьего крыла. Чуть в стороне валялся деревянный кол, брошенный швеей, и Вевур первым делом поднял именно его. Смахнул пепел, погладил, любуясь.
— Надо же, — хмыкнул он наконец. — И впрямь он. А я-то сомневался… Не-ет, это работа на века…
— Что именно? — переспросил я, разглядывая потемневшую деревяшку.
— А вот это, — Вевур с гордостью протянул мне кол на ладонях. — Вот ради этой безделушки я и потащился на это гнусное сборище идиотов и полтора часа терпел самодеятельный спектакль…