– Ну что, мальчик? Не стой там. Проходи же сюда. Там чертовски сквозит. Закрой дверь.
Я повиновался и подошел к огню.
– Могу ли я видеть вас, сэр?
– Ты видишь меня. Что ты хочешь? Садись.
Я взял стул и поставил между ними, чтобы не оказаться в тени.
– Ну что? Давно не видел тебя. Засиделся за книгами?
– Да, сэр. – Исходя из принципа, что лучшая защита – это нападение, я перешел к главному.
– Я уезжал сегодня днем покататься верхом и...
– Куда?
– Вдоль реки. Ничего особенного, потренироваться в верховой езде и...
– Уже хорошо.
– Да, сэр. Поэтому я пропустил посланца. Мне сказали, сэр, вы уезжаете завтра утром.
– А какое это имеет отношение к тебе?
– Мне только хотелось бы отправиться вместе с вами.
– Тебе хотелось бы? Тебе хотелось бы? С чего бы это вдруг?
В моей голове закружились десятки ответов. Показалось, что мать с сожалением следит за мной. Дед ждал с безразличным нетерпением, смешанным с легким удивлением. Я ответил чистую правду.
– Мне уже тринадцатый год, а я не ездил дальше Маридунума. Если дядя настоит, то меня заточат в этой или какой-нибудь другой долине, стану писарем и нигде не побываю.
– Ты намекаешь, что тебе неохота учиться?
– Нет. Я хочу учиться больше всего на свете. Но учеба что-то дает, если ты успел повидать мир. Если бы вы позволили мне отправиться с вами.
– Я еду в Сегонтиум, разве тебе не говорили? Это тебе не праздничная охота. Поездка ожидается долгая и трудная. Ни к кому не будет снисхождения.
Мне стоило больших усилий выдержать жесткий взгляд его голубых глаз.
– Я тренировался, сэр, и у меня сейчас хороший конь.
– То, что осталось от коня Диниаса? Ну что ж, выбор по тебе. Нет, Мерлин, я не беру детей.
– Значит, Диниас остается.
Мать тяжело вздохнула. Дед, уже было отвернувшийся, снова обернулся ко мне. Я увидел, как его кулаки сжали подлокотники, но он не ударил меня.
– Диниас – мужчина.
– Тогда Маэль и Дуан, тоже едут с тобой? – Эти два пажа, моложе меня возрастом, неотступно следовали за королем.
Мать тихо заговорила, но дед прервал ее движением руки. Его взгляд из-под сердито нахмуренных бровей остановился на мне.
– От Маэля и Дуана есть прок. Какой прок будет от тебя?
Я спокойно выдержал его взгляд.
– Сейчас от меня небольшой прок. Но разве вам не говорили, что я говорю по-саксонски и по-уэльски, читаю по-гречески, а моя латынь лучше вашей?
– Мерлин, – прервала меня мать, но я не обратил на нее внимания.
– Я бы добавил к этому бретонский и корнийский, но вряд ли они потребуются в Сегонтиуме.
– А можешь ли ты объяснить мне, – сухо спросил дед, – зачем мне говорить с королем Вортигерном на другом языке, кроме уэльского, учитывая, что он из Гвента?