«Изабелла так же хорошо, как и ее дочь, умеет скрывать свои чувства», — подумал Николас. И все же едва заметная тень разочарования мелькнула в ее глазах, когда она слушала эдикт священника. А затем она поднялась и направилась к своему жениху, возвышающемуся над ней, словно колонна.
«Итак, весьма любопытная получается картина, — подумал Николас. — Дочь панически боится супружеской постели, а мать, кажется, против нее не возражает».
Церемония прошла гладко, были произнесены короткие клятвы, громкий голос лорда Хью перемежался тихим, нежным голосом его невесты. После этого отец Паулус разразился целой проповедью, показавшейся Николасу бесконечной. Он старался ее не слушать и разглядывал гостей, которые украдкой зевали.
Наконец прозвучало последнее благословение, теперь счастливую пару ждало целомудренное воздержание. Сдерживаемый до того гул голосов наполнил зал. Николас, двигаясь со своей обычной грацией, проскользнул через толпу к понурым молодоженам.
Священник жаждет чистоты,
Хотя он просто бесится.
Посмотрим, как он завопит,
Когда все переменится.
— Замолчи, нечестивец! — загремел отец Паулус, яростно сверкая глаза в бессильной ярости.
— Как же я могу молчать, отец Безумие? — вопросил Николас, повернувшись так, чтобы зазвенели серебряные бубенчики. Он видел, что Джулиана внимательно наблюдает за ним, и, наклонившись к аббату, поцеловал его в лоб. — Советую вам придумать себе какие-нибудь другие извращенные удовольствия и оставить эту пару в покое.
— Я живьем сдеру с тебя шкуру! — завопил, не помня себя от ярости, священник.
Николас ласково улыбнулся ему.
— Вы ведь уже один раз попробовали это сделать, святой отец. Придется поискать какой-нибудь другой способ, чтобы довести себя до вершин экстаза.
И шут танцующей походкой направился к Джулиане прежде, чем отец Паулус решился на что-нибудь еще, кроме как плюнуть ему вслед в бессильной злобе.
В этой людской толпе невозможно было никуда скрыться, и Джулиане ничего не оставалось, как наблюдать за приближением шута, говоря себе, что этот человек — сумасшедший и, как добрая христианка, она должна быть к нему милосердной.
— Вы бы выглядели гораздо более привлекательной без этого ужасного платья, миледи, — приветствовал ее Николас своим мягким вкрадчивым тоном. — Впрочем, вообще без одежды вы выглядели бы просто великолепно. Повернитесь, я расстегну вам застежки на спине.
К счастью, его мелодичный голос был достаточно тих, и слышать его могла только она одна.
— Как ваши раны? Опять кровоточат? — сурово спросила она его.
Николас сложил руки на груди в молитвенном жесте.