Даже дед помрачнел: как видно, неурядицы в доме угнетали его, он все меньше интересовался маленькой Молли, которая еще совсем недавно дарила ему столько радости. Теперь, казалось, уже ничто не радовало его. Одри никак не могла прийти в себя, сердечная боль не утихала, и только Молли приносила ей хоть какое-то успокоение. Все мысли Одри были о Чарльзе. Она пыталась написать ему, начинала письмо и бросала. Что она ему может сказать, ведь ничего не изменилось и не похоже, что изменится в скором времени. Вдобавок ко всем несчастьям Одри огорчало состояние деда: он явно сдавал, его уже не интересовала политика, теперь он редко брал в руки газету и совсем перестал посещать свой клуб. Одри не раз заговаривала об этом с Аннабел, но та безразлично пропускала все мимо ушей. Она была слишком занята светской жизнью, развлекалась то в компании друзей, то вообще неизвестно с кем. Несколько раз была в опере, посетила все шикарные рестораны в городе, танцевала и думать не хотела ни о дедушке, ни о сестре, ни о собственных детях. На Рождество, когда Аннабел объявила, что проведет праздники со своими друзьями и у нее нет времени пообедать с дедом и Одри, сестра не выдержала.
— Анни, ты могла бы посидеть с ним хотя бы час. Не забудь, он помогает тебе. — Одри говорила ледяным тоном.
— Ну и что? А кому ему еще помогать? Тебе он тоже помогает, вот ты с ним и сидишь. Тебе-то больше нечего делать.
Ничего, кроме презрения, она к своей старшей сестре не испытывала. Всю жизнь сестра заботилась о ней, и она не видела причины, почему что-то должно измениться теперь. Сестра так и осталась старой девой, так ведь? А теперь, когда она обзавелась этой дурацкой маленькой китаянкой, ни один мужчина к ней и не приблизится. Аннабел не церемонилась, рассказывая об этом своим друзьям, даже намекала, что мать девочки скорее всего сама Одри. Одри не обращала внимания на все эти инсинуации. Она любила Мей Ли, будто та и вправду была ей родной дочерью, а на сплетни ей было наплевать. Однако неприятно было наблюдать, как Аннабел губит свою жизнь, крутит романы с кем попало, и сколько она ни говорит с ней, умоляя ее прекратить эту вакханалию, — все бесполезно. Как видно, сестра твердо решила потратить свою жизнь на слабых мужчин и крепкие напитки. В конце концов Одри оставила попытки что-либо изменить, хотя и печально было наблюдать, как рушится жизнь сестры. Развод проходил более чем неприятно, Харкорт несколько раз появлялся в доме, скандалил с Аннабел и ее адвокатами. Дедушка отдал распоряжение дворецкому больше не пускать его в дом, но Харкорт все-таки приходил, и всегда пьяный. Дед не мог больше этого выносить и сказал об этом Одри.