— Ну да, кто же еще? — Он почти зарычал, и она ясно представила — почти почувствовала — прикосновение его заросшего подбородка.
— Ты где?
Мимолетная пауза.
— Здесь. В Сан-Франциско.
— Когда ты прилетел? Боже, если бы я знала, я встретила бы тебя.
Гарри вернулся, какой чудесный рождественский подарок!
— Да только что.
Это не правда, но легче сказать так, чем объяснять, почему сразу не позвонил.
— Слава богу, что ты там не задержался. — Тана была так счастлива слышать его голос, что и не пыталась сдержать слез. Она плакала и улыбалась, и Гарри на том конце тоже. Он уже и не надеялся снова услышать ее, и любил ее еще больше, чем раньше. Сейчас он даже не был уверен, что ему удастся скрыть свое чувство. Но придется постараться ради нее да и ради себя самого. — Почему тебя так скоро отпустили?
— Думаю, я устроил им там веселенькую жизнь. И жратва тухлая, и девчонки вшивые. Черт, я дважды подцепил мандавошек и самый гнусный триппер за всю свою жизнь… — Он попробовал рассмеяться, но было слишком больно.
— Кретин. Ты что, вообще не можешь вести себя как следует?
— Нет, если есть выбор.
— И где ты сейчас? Опять пауза.
— Да вот, меня ремонтируют у Леттермана.
— В больнице?
— Ага.
— Из-за триппера? — Она произнесла это так громко, что две девушки в холле оглянулись, и она рассмеялась. — Слушай, ты невыносим. Ты самый гадкий человек из всех, кого я знаю, Гарри Уинслоу Четвертый или как тебя там. Тебя можно навестить или мне тоже грозит подцепить это? — Она все еще смеялась, а его голос звучал все так же хрипло и устало:
— Да, только не садись на мой стульчик.
— Не волнуйся, не буду. Я даже не подам тебе руки, пока ты свою не прокипятишь. Одному богу известно, где она только не побывала.
Он улыбнулся. Было чертовски здорово слышать опять ее голос.
Тана взглянула на часы:
— Можно приехать прямо сейчас?
— Тебе что, нечего больше делать в воскресный вечер?
— Я собиралась заняться любовью со стопкой книг по юриспруденции.
— Вижу, ты осталась такой же забавницей, как прежде.
— Да, но я гораздо умнее тебя, болван, и меня никто не посылал во Вьетнам.
Опять какое-то странное молчание, и когда Гарри заговорил снова, в его голосе не было улыбки.
— И слава богу, Тэн. — Слушая его, она ощутила неприятный холодок, пробежавший по позвоночнику. — Ты правда хочешь приехать ко мне сейчас?
— Черт возьми, конечно. Ты что, думаешь, я не приеду? Я просто не хочу подхватить триппер, и только.
Он улыбнулся:
— Я буду пай-мальчиком.
Но надо было что-то ей сказать… сейчас, пока она не приехала… иначе будет несправедливо.
— Тэн…