— Как бы то ни было, я поехала. Со мной был знакомый парень; этот кретин посадил меня в свою машину и привез в Гринвич на эту самую вечеринку… все уже были пьяные, мой кавалер тоже напился в стельку и куда-то пропал… от нечего делать я пошла по дому… и Билли, сын Артура, предложил мне показать кабинет, где работает моя мать… Я знала, где эта комната… — Слезы ручьями бежали по ее щекам, она их не чувствовала на ветру. Шарон хранила молчание. — Он привел меня совсем не туда, а в спальню своего отца… там все было серое… серый плюш, серый атлас и серый мех… даже ковер на полу был серый… — Это были единственные запомнившиеся ей детали: бесконечный серый фон… ее кровь на полу… перекошенное лицо Билли, потом — авария… Тане не хватало воздуха, она рванула ворот рубашки и снова побежала, задыхаясь от рыданий. Шарон не отставала от нее ни на шаг. Тана теперь была не одна: рядом подруга, бегущая вместе с ней сквозь этот страшный кошмар; она нашла в себе силы продолжать:
— Билли начал избивать меня, сбил с ног… и все, что я ни делала… — Вновь ощутив ту беспомощность, то отчаяние, она остановилась и закрыла лицо руками. Ночную темноту огласил ее душераздирающий всхлип. — Я ничего не могла сделать… я не могла остановить его… — Ее тело сотрясалось от рыданий. Шарон молча обняла Тану и крепко прижала к себе. — Он изнасиловал меня и бросил там… я была вся в крови… меня вырвало… потом он догнал меня на шоссе, заставил сесть в машину, потом чуть не врезался в грузовик, — теперь она говорила быстро, будучи не в силах остановиться. — Мы налетели на дерево, и он поранил себе лоб — все лицо было залито кровью; нас отвезли в больницу, потом туда приехала моя мать… — Внезапно Тана снова умолкла, ее лицо потухло при воспоминании, от которого она старалась убежать все эти пять месяцев. Она взглянула Шарон прямо в глаза. — Когда я попыталась рассказать ей обо всем, она не захотела мне поверить. «Билли Дарнинг не способен на такое!» — Тана зарыдала еще более безутешно.
Шарон стояла не разжимая рук и все так же молча. Наконец сказала:
— Я верю тебе, Тэн.
Тана кивнула. Вид у нее был несчастный, как у потерявшегося ребенка.
— Никогда в жизни я не позволю прикоснуться к себе ни одному мужчине. — Шарон очень хорошо понимала подругу, хотя и по другой причине. Ее никто не насиловал — она отдалась сама, по любви. — Моя мать не поверила ни единому моему слову. И не поверит никогда. Она боготворит семью Дарнингов.
— Не Думай больше об этом, Тэн. Думай о самой себе — это единственное, что имеет теперь значение. — Шарон подвела ее к скверу и усадила на пень, села сама и предложила ей сигарету. Тана сделала одну-единственную затяжку. — Знаешь, я считаю, что с тобой — полный порядок, даже лучше, чем ты думаешь. — Глубоко тронутая доверием подруги, Шарон мягко улыбнулась Тане и вытерла слезы с ее щек.